* * *
Я искала семью повсюду:
Под карнизами и за дверью.
Я хотела поверить в чудо,
Только чудо в меня не верит.
Я искала в садах и скверах,
В переулках и тёмных снах,
Но, увы, потеряла веру,
Вера ссыпалась в серый прах.
Я искала в туманных буднях,
В пыльных комнатах и шкафах,
Я искала семью напрасно:
Я нашла безотчётный страх...
Я искала по белу свету
И, отчаявшись, отцвела.
Нету счастья на свете, нету,
Я искала и не нашла...
             * * *
Меня ты видишь у плиты:
В цветастом фартуке с улыбкой,
Но пеленой покрыты зыбкой
Твои туманные мечты.
Ты видишь завтрак и камин,
Двоих детишек - дочь и сына,
Но эта приторна картина
Для тех, кто быть привык один.
Я для тебя уже жена,
И платье мерить мне не нужно,
Увидеть чтоб семейный ужин
И телевизор у окна...
Ты мнишь меня своей невестой,
Считаешь деньги за спиной...
Но мне приятней быть одной,
И на земле, поверь, мне тесно.
Я обожаю виражи
В полночном небе на метёлке,
Охотно подпеваю волку
И собираю миражи.
Я по прогалинам лисой
Бегу сквозь тонкие берёзы
И тихо проливаю слёзы
О тени лета золотой.
Я белорыбицей плыву
Среди камней и старых кладов...
Ах, нет, встречаться нам не надо:
Я нелюдимкою слыву...
Из облаков я строю замки
В ультрамариновых тонах,
Но я не та, что в твоих снах,
Не умещусь я в эти рамки...
             * * *
Мы встретились, чтобы расстаться
На подло-пустынном перроне,
За шторы устало цепляться
В купейном и душном вагоне.
Окатит туманом деревья -
Волшебные призраки - рощи,
Гляжу я на пыльной платформе,
Как тучами небо полощет...
Я пальцы сцеплю, но и только.
Мы встретились, чтобы расстаться...
Зачем же я плачу так горько,
Когда я должна рассмеяться?..
                  * * *
И каждую ночь вижу я этот сон:
Серебряный город мечты – Авалон.
Здесь трубы звенят и открыты ворота,
И меркнет величие здесь Камелота.
Трепещут по ветру цветные полотна,
Здесь встретят всегда и помогут охотно.
Здесь звонко поют во дворце менестрели,
И брызжут фонтаны в прозрачной купели, 
Здесь створки сияют распахнутых ставней,
Свидетели славы и доблести давней.
Ступени истёрлись под тысячью ног,
Брусчатка блестит от ступней и сапог.
И запахи, сладкие сердцу и воле,
И ветер свободы, знакомый до боли…
Тот город, где верят всем сердцем, не лгут,
К нему все дороги и тропы ведут,
Стоит он веками - велик и спокоен,
Свободный от зависти смуты и воен -
Твердыня надежды и веры оплот,
Не зная печали, потерь и забот.
О, город покоя, любви и молитвы!
Ты помнишь забытые древние битвы.
Мой город печали, о памятном прошлом,
Я помню тебя, и тебя я не брошу!
Я небом клянусь, я найду эту душу,
По чьей вине город великий разрушен!
Как жаль: обрывается сказочный сон,
Но всё предо мною стоит Авалон…
                  * * *
Танцует листопад осенний
Под песни тёплого дождя
И кружат золотые звенья
С цепи срываясь бытия.
Аплодисменты запоздало
Ладошки клёнов раздают,
Багряно-алые осины
Прощально поцелуи шлют.
И гибнут сотни под ногами
Под ветра нежную свирель,
Трамваями и каблуками
Ложась в дремоты колыбель.
Лимонных нот и стылой охры
В садах и парках круговерть.
Как удивительно красива
Природы радужная смерть!
                  * * *
Над широкою сонной равниной
Тает в смутных сомнениях снег
И, укутавши в плед свою спину,
Замедляет рассеянный бег.
Отчего моё сердце терзают
Души тех, что года унесли?
Отчего у огня замерзая,
Я пишу твоё имя в пыли?
Век сошёл, как лавина седая,
И растаял, как парус вдали.
Я не знаю, я, правда, не знаю,
Куда скрылись твои корабли.
Может, в тёплые гавани юга
Их Гольфстримом ветра унесли,
А, быть может, в них хлещут упруго
Вихри чуждой холодной земли?
Возвратишься ли, странник извечный,
Ты к родному порогу иль нет?
Только путь судьбоносный и Млечный
Знает этот желанный ответ.
Твои кости, быть может, пылятся
Среди палубных досок во тьме,
Иль пески по ним плавно струятся
Средь барханов в немой тишине.
Для чего ты зовёшь меня странник
За собою в туманную даль?
Чтобы я, как проклятый изгнанник,
Пронесла плащаницей печаль?
Мои пальцы озябнут от стужи,
Мои ноги утонут в песках,
Вороньё надо мною закружит,
Клювом роя рассыпанный прах...
Отчего эта злая прохлада?
На покой разменялась любовь.
Не зови меня больше, не надо,
Упокойся и не суесловь.
            * * *
- Мне не больно, мне, правда, не больно,
Мой жестокий и властный король, -
Улыбнусь я на дыбе невольно
Сквозь слепяще-кровавую боль.

То не кости мне громко ломают,
То не жилы белесые рвут -
То уста её сладко лобзают,
Да в любовном порыве зовут.

То не клещи - калёное пламя -
Моё тело сжигают огнём,
То искра загорелась меж нами
В парке, где мы гуляли вдвоём.

То не крики певца молодого
Вырвал старый плешивый палач,
То пою я тебе мадригалы,
Но не плачь, дорогая не плачь!..

Пусть сожмут на заре моё сердце,
Обнимая, Железные Девы,
Я умру, на устах сберегая
Имя милой моей королевы.
            * * *
Когда нас снегом занесёт,
Седым бураном вьюжным,
Бледнеть от тягот и забот
Уже не станет нужным.
Когда декабрь - старик хромой,
Достанет дивный посох,
Метели он пошлёт гурьбой
Плести деревьям косы.
Холодноокий брат - январь
Дохнёт пушистым снегопадом,
И, распахнув волшебный ларь,
Рассыплет жемчуга каскадом.
Февраль - безумец сонной грусти,
Стряхнёт с плеча лиловый плащ -
Позёмку вдоль сугробов пустит,
И разнесётся ветра плач.
Мороз - художник озорной,
Распишет стёкла витражами,
И миловидными пажами
За ним Снегурочки толпой.
Зима расстелет белый плед,
Снежинок тюль развесит,
В кадушке стародавних лет
Снежками сны замесит.
Когда весь мир покроет свет
Пустыни сказочной барханов,
В нём миражи качаться станут
Средь звёзд туманных и комет.
Весь свет окутает покой,
Брильянтом вспыхнет хрупкий лёд,
И станет тишина тобой,
Когда нас снегом занесёт.
* * *
Я была там и видела небо,
Опустевшее небо Олимпа…
Помню я, как заплакала Геба,
Видя тень потускневшего нимба.
Помню, как Аполлон с Артемидой –
Близнецы, обнялись на прощанье,
И морщины на лбу у Аида –
Проступили темней и печальней.
Помню, как обречённо шептались
Афродита с Гефестом угрюмым,
Как кручинился Зевс бородатый,
Погрузившись в тревожные думы.
Как Афина и Гера пытались
Совладать со свирепым Аресом,
А Эрот и Психея держались
С побледневшим высоким Гермесом.
Как совали беспечные нимфы
В руки фавнов кувшины с вином,
Как вздыхал Дионис безутешный,
И шептал: «Мне теперь всё равно…»
По нефритово-яшмовой ленте
Нисходили высокие боги,
Уходя в пустоту и забвенье,
Покидали навеки чертоги.
Опустели святилища, храмы,
Гекатомба людьми позабыта,
Повзрослели вчерашние дети,
И не верят богам и молитвам.

Лиадран, Вы - источник замечательных идей! К сожалению, сборник по какой-то одной теме составлять нужно, а у меня они вроде все какие-то разноплановые и разносюжетные... вроде бы. Но если наберётся - попробую. Нужно рискнуть.

Отредактировано Rianna (2008-10-22 08:20:06)

*  *  *
Поступь слышится рока,
Что нас Один обрек -
Рагнарек!
Рагнарек!
Рагнарек!
В дымном вздохе костров,
В пьяном голосе рек -
Рагнарек!
Рагнарек!
Рагнарек!
В плеске тающих волн,
Что стремятся на брег -
Рагнарек!
Рагнарек!
Рагнарек!
В крике чаек морских,
В скрипе старых телег -
Рагнарек!
Рагнарек!
Рагнарек!
Мы торопимся в бой,
Наречённый Судьбой
Рагнарек!
Рагнарек!
Рагнарек!
Там плясать будет сталь
И воронам вдосталь
Пищи станет на веки веков!
Погребальных костров
И валькирии снов -
Нас зовёт Рагнерек!
Рагнарек...
                  *  *  *
Продай мне отпущение грехов,
Продай скорей, отец велеречивый!
Мой жеребец истёр семьсот подков
И пыль дорог впитал своею гривой.
Продай мне, чернорясник, благодать,
Возьми кошель со златом и кольчугу!
Готов я богу вашему продать
Дворец любой и каждую лачугу!
Я тороплюсь в далёкие края,
Туда, где хлещет северное море
На берег, тайны страшные храня,
Со светом звёзд и солнца гневно споря.
Там, на границе сумрачных миров,
Под толщей волн, рыдающих в ненастье,
Среди камней и бронзовых оков
Сундук таится с амулетом власти.
Я сотни лет преданья собирал
И обошёл все долы и пещеры.
Я в старых манускриптах прочитал,
Что только с чистым сердцем, полным веры,
На дно морское можно низойти,
Чтобы добыть тот амулет желанный...
Грехи мои скорее отпусти,
Ждёт путь меня - опасно-долгожданный!
А коли не отпустишь - что с того!
Со мной поедешь к острову Буяну
Спеши, пока светило высоко:
Я медлить и раздумывать не стану!
                  *  *  *
Туринэ как на праздник одета,
Ленты в косы вплела Туринэ.
На краю краснобокого лета
У фонтана плетёт мулине.
Наклонясь над прозрачной водою,
Дразнит рыбок и мочит рукав.
Окроплённые горькой слезою,
Расплываются рыбки стремглав.
Надвигается ветер с востока,
Сыплет сакуры он лепестки.
- Где же воин ты мой, синеокий?
Не подал на прощанье руки...
Императорских витязей стяги
Всё краснели вчера, как закат,
Муж, надувшись, пыхтел об отваге,
Только ты не вернулся назад.
Знаю я, что лежишь синеокий
У реки, под вербены кустом,
И любимое сердце жестокий
Муж пронзил генеральским ножом.
Я вчера у колдуньи купила
Очень горькое алое зелье,
И как мужа с утра проводила,
У фонтана сижу с  рукодельем.
Ленты в косы свои заплела -
Как положено верной невесте.
Я от зелья, как мрамор, бела,
Значит, скоро с тобой будем вместе...
                  *  *  *
Моисей.

Я заплáчу, юный виночерпий,
Если ты в беседку не придёшь.
Время, знаешь сам, увы, не терпит,
Когда ты кого-то очень ждёшь.
Ты обласкан даже фараоном,
И поставлен старшим во дворце,
Только не внимаешь моим стонам
И печали на моём лице.
Всё овец да кур своих считаешь,
Пишешь на папирусе значки,
Чёрных глаз своих не поднимаешь,
Я сжимаю в гневе кулачки.
С детства горя и нужды не знала,
А теперь все ночи напролёт,
Комкая из шёлка покрывало,
Жду, что наваждение пройдёт.
Я евреев, купленных на рынке,
Презирала, как рабочий скот,
А теперь сижу я здесь с корзинкой,
В ней тебя вино и мясо ждёт.
Над беседкой Белая Исида
Наклонилась в жаркой темноте.
Где же ты, мой юный виночерпий?
Ждёт тебя твоя Хатшепсут-те.
                  *  *  *
Мне в тягость слышать звон колоколов
И в церкви мне, как в клетке, очень тесно.
Куда приятней средь родных холмов
Бродить, шепча слова забытой песни.
Когда-то на Купалу ночью здесь
Костры пылали жаркие до неба.
Богам здесь воздавали славу-честь,
И соком исходило мясо требы.
И сев в священный, Родом данный, круг
И замыкая идолово коло,
Хмельную чашу брали сотни рук,
И нёсся над холмом напев весёлый.
А было так - покажется зерно
Из чрева нашей Матери-Макоши
Метали красных девок в озерно
На урожай богатый да хороший.
И отблески заветного костра
По божьим лицам строгим разлетались
Ворчали боги: «Жизнь, как лань, быстра».
И пеплом серым густо покрывались.
                  *  *  *
Я слышал рокот гор в извилистом ущелье
Я видел клочья туч, парящих надо мной,
Я знаю, что там был, и был на самом деле
Заворожён твоей волшебной красотой.
Я поднимался вверх по мраморным ступеням,
И блекли небеса от цвета глаз твоих,
В ложбинке на груди твоей таились тени
И оторвать не мог от них я глаз своих.
Но столь же холодна, как белопенный мрамор,
Сколь хороша до слёз, до чёрной слепоты,
Стройна, как кипарис, гибка, как юный явор,
Не подала руки и отвернулась ты…
Я помню, я там был и слышал крик орлиный,
И плач безмолвный твой летел ему вослед…
Свой всхлип я схоронил в подушки и перины,
Но боль твоя со мной на много-много лет…
                 *  *  *
Мне кажется, я отравлен
Твоим серебристым смехом,
Я смят, я убит, раздавлен
И в бездну по локоть съехал.
Волной золотистых прядей
Любуюсь, как листопадом,
Улыбки янтарной ради
Готов быть навеки рядом.
Глаза застелил туман,
Бокал мой давно отставлен,
Но нет, я не пьян, не пьян!
Тобой, я, родная, отравлен...
                *  *  *
Кому ты предан, черноокий паж?
Чью шпагу бережёшь ты пуще глаза?
И что за перстень с голубым алмазом
Клянёшься, что умрёшь, но не отдашь?
Какие тайны прячет этот взгляд
И тонкая безусая усмешка?
Ты беззаботно ходишь белой пешкой
И цедишь кьянти, будто редкий яд.
Грешно, мой друг, столь чувственно цвести...
Что за секрет таят твои ресницы,
Что каждая матрона и девица
Не в силах глаз в истоме отвести?
Кому ты клялся, будто не предашь,
И целовал надушенные пальцы?
И кем он был? Французом? Португальцем?
Кому ты предан, черноокий паж?
                *  *  *
                  *  *  *
Колышет ветер занавески,
Из радиолы Анне Веске,
В стакане чай, в душе тоска -
Мы проиграли ЦСКА.
На шее шарф,
Под шапкой мысли,
И лужи у крыльца раскисли,
И солнце спит который день,
Надевши тучу набекрень.
Кровать, подушка, одеяло,
Веревка, мыло... Нет, мочало!
Холодный душ, пельмени, кошка...
И снова думы у окошка...
                  *  *  *
Осточертели вы мне все…
Подите к дьяволу, месье!
Вы были там? Послали к нам?
Получит дьявол по рогам!
О, боги, не было печали -
Кентавры, чтоб их, постучали.
Что вы блажите, словно орки?
Вы у меня дождётесь порки –
Нет, не нагайкой, а крапивой!
Рот на замок и прочь! Да живо!
И двери за собой прикройте…
Хвост прищемили, так не нойте!
Прежаркий ад, кого несёт!
И как от вас, пардон, несёт…
Что вы суёте свитки, яды…
Нет, открывать при мне не надо!
Проклятье! Келья вся в огне!
Русалки, водяной, ко мне!
Всё… хватит… церберу под хвост…
Господь я или так, компост?!..
                  *  *  *
Как нежно сыплет снегом грусть
На обнищалые деревья…
Нет, не замёрзнуть я боюсь -
Страшат колец холодных цевья.
Кусают сердце ложь и боль,
И душит подлая ненужность,
О, Тан-де-лех, моя юдоль,
Ты моя суть, моя наружность…
Я перепутала миры
На перекрёстках чьих-то судеб,
Марионеткой став игры
Чужой, что есть, была и будет.
Как тесно в четырёх стенах…
Как вольно в мраморных чертогах
Гадать на белых облаках,
Купать в крови единорога,
И рассекать ночную тишь,
Метлу коленом направляя,
И видеть, как ты сладко спишь,
Во сне подушку поправляя,
И чашу с ядом подносить,
И рвать чужую жизни нить…
Отчёты, прайсы и таблицы,
И света бледного квадрат
На измождённо-мёртвых лицах –
Судьбы чужой триумвират.
Пусть в кандалах запястья, пусть,
Для ведьмы нет путей закрытых,
Неволи липкой не боюсь.
Как нежно сыплет снегом грусть…
                  *  *  *
Я вчера спросил у бога,
Сгинет кризис или нет,
Молвил бог, оправив тогу:
«Сын мой, сам ищу ответ».
Я решить узнать у беса,
Не вернётся ли жена,
Зеленеет бес от стресса:
«За измену сожжена!»
Постучался было к боссу,
Ждать зарплаты иль не ждать,
Палец вытащив из носа,
Босс бормочет: «мать» да «мать».
Я Удачу догоняю:
- Выйдем ли в полуфинал?
С нами Игорь и Андрюха,
Я так верил, я так ждал...
Посмеялася Удача,
Покрутила у виска:
«Ты б ещё спросил на сдачу
Про Рубин да ЦСКА».
Я к Судьбе: «Скажи по чести,
Ждать когда дорог нормальных?»
«Лет пятьсот, а может, двести,
Не простых, зодиакальных».
Я побрёл домой устало
Мимо луж и лиц прохожих,
Ветром стужа освистала,
Будто калик перехожих.
И спросил я у Погоды,
Вверх задравши лик унылый:
«Что же ты нам шлёшь невзгоды?»
«Это жизнь, мой сын бескрылый...»

Ародэль Эстелиан, большое спасибо! Очень приятно...  

Отредактировано Rianna (2009-12-25 15:01:32)

Nenriel, Tauriel Aureliel, Nermindil - большое всем вам спасибо... Главное здесь - это вы, мои читатели... 
                  *  *  *
Королева.

Вино и кровь смешались
В златом узорном кубке.
Ты в кресле королевском
Дымил вишнёвой трубкой.
Я на полу сидела
В оковах-кандалах.
Твои глаза светились
Во тьме, внушая страх.
Твои соглядатáи
Связали у реки,
И вот я пред тобою
Рассудку вопреки.
Трещал огонь в камине,
И выли волки рядом,
А ты тиранил душу
Багрово-алым взглядом.
Когда-то эти очи
Любили так беспечно,
Но счастье под луною
Увы, мой друг, не вечно.
Из чужеземных далей
Явился странный гость -
Вставал под вечер только
И жил, как в горле кость.
Как труп, бывало, бледен
Под утро ляжет спать,
А вечером ребёнка
Найти не может мать.
Девиц, парней, детишек
Сгубил упырь седой,
Он крови их излишек
Считал своей едой.
С распятием и колом
Ворвался ты к нему
Но был ваш бой недолог
С тем, кто лежал в гробу.
Вампир тебя мгновенно         
Мушкетом оглушил,
И, кровь свою вливая,
Навек души лишил.
С тех пор ему ты служишь,
Вдвойне жестока боль:
Ты был король великий,
Теперь он твой король.
Вчера лишь удалось мне
Вампира обмануть,
Прокрасться в замок тихо
И колом грудь проткнуть.
Твоё же, милый, сердце
Пронзить я не смогла,
И у реки студёной
Рыдала до светла...       
Как странно... плиты пола
Приятно холодны...
Увы, вам, вурдалакам
Неведом груз вины.
Ты скоро до чубука
Весь выкуришь табак,
Когда наступит полночь,
Поступишь, знаю как.
Была я королевой,
В шелках да жемчугах,
А стану тенью серой,
Блуждающей впотьмах.
Я к этому готова,                 
Тебя не тороплю.
И до сих пор, король мой                             
И муж, тебя  люблю.
Часы пробили полночь,
Окончен мой арест:
Когда за горло схватишь,
Найдёшь на шее крест.

* * *

Брюгге.

Где-то там, на полдороги к Брюгге,
За спиною старого моста,
На зелёно-изумрудном луге,
Танцевала дева Красота.
В платье из небесного батиста
В пене кружев завтрашнего дня
Танцевала, горечи не зная,
Слёзы грусти вызвав у меня.
Где-то там, у поворота к Брюгге,
Когда стих короткий летний дождь,
Я забыл на время о недуге,
И о том, что ты уже не ждёшь.
Позабыл о кризисе, растратах,
И о раке печени своей...
Я бы всю свою убогую зарплату
Бросил под ноги танцовщице моей!
Лишь бы только милая плясунья
Не остановилась ни на миг.
Лишь бы чаровала, как колдунья!
Юная волшебница из книг...
Лишь бы под небесные аккорды,
Льющиеся из кудрявых туч,
На зелёно-травяные фиорды
Мне светил волшебный этот луч.
Где-то там, недалеко от Брюгге,
Видел я прекрасный добрый сон,
Будто молоды мы оба и, как прежде,
Я в тебя без памяти влюблён.
Снова мы гуляем по аллеям...
Жёлтые кленовые листы
В вальсе кружат, словно орхидеи,
Как вот эта дева Красоты...
Помню я, как подъезжали к Брюгге...
Скрип... удар... и боль... по рельсам свист...
Пассажиры вскрикнули в испуге...
Засмотрелся, видно, машинист...
                  *  *  *
Кровавая Мэри.

– Пусть кровь на устах твоих скажет,
Где ты была, где была?
И пусть твои речи докажут,
Что крови чужой не пила!
Скажи мне, кровавая Мэри,
Где бесы носили тебя?
Я байкам твоим не поверю,
Ждёт жаркое пламя тебя!
Скажи, что с ногтями твоими?
Острее кинжальных клинков!
Кого ты изрезала ими,
Спустившись под ночи покров?
Скажи, скольких ты задушила,
А скольких лишила души?
С чего ты, злодейка, решила,
Что сможешь и дальше грешить?
Смеёшься? Кровавая Мэри!
Викарий готовит обряд,
И ждут горожане за дверью,
И славно дровишки сгорят,
Сжигая проклятую ведьму -
Кровавую Мэри О,нелл!
Чтоб было другим неповадно,
Чтоб дьявол в аду онемел!

– Забавен ты, старый священник!
Плюю я в морщины твои.
Не ты ли на прошлый сочельник
Рвал жадно одежды мои?
Не ты ли семью мою отнял,
Налогом на церковь свою?
Их днём хоронили субботним...
Они сейчас, верно, в раю...
Ты помнишь, как ночью осенней
Пробрался в холодный мой дом?
Ты помнишь, церковная крыса,
Как руки скрутил мне жгутом?
И уши свои закрывали
Соседи, заслышав мой крик...
От горя я ведьмою стала...
Я вижу, ты бледен, старик...
Ты станешь бледнее, проклятый.
Ты слышишь? То бесы идут.
Они тебя скоро избавят
От тягостных жизненных пут...
Не всем я ещё отомстила,
Кто слышал мой крик и молчал.
Кто тихо тогда отсиделся,
Сегодняшней ночью кричал...
От горя я ведьмою стала,
Не люди вы - злобные звери.
И месть моя будет сурова,
Не будь я Кровавая Мэри.
                  *  *  *
Беснуйся, зритель, и делай ставки,
Как делал папа бастардов тьму.
Я на арене, а вы на лавках,
Все ваши вопли мне одному.

Я в жёлто-красном, я на арене.
Я не идальго, простой Хосе.
Я - Арлекино, и я на сцене,
Тореадоро во всей красе.

Эй, выпускайте, тореро к бою!
Я юн и ловок, я ускользну.
Я приз тяжёлый возьму с собою
И из дворянок возьму жену.

Сюда, мой гаур, за тряпкой красной,
Дай волю гневу, азарт рогам!
А это больно... дразнил напрасно...
Кровь лентой алой... по сапогам...

Беснуйся, зритель, твой бык заколот!
И пикадоров ждут на поклон.
Немеют пальцы, жестокий холод...
Тореадора ждёт вечный сон.

Лиадран, я буду постукивать пальцами по гитаре и подпевать!    Несмотря на полное отсутствие слуха и голоса!

Aerlis, хм..ммм...  озадачена... никогда об этом не задумывалась... Думаю, здесь дело даже не в профессии героев, здесь проблема с моей психикой... Просто "Кровавая Мэри" давнее, а "Улыбка богини" - совсем почти с пылу с жару...

Ну... не одна, конечно... просто сюда всё сразу не выложишь, да и несъедобно это будет для многих...  так сложилось, что здесь "Мэри" чётко пересеклась с Бертраном. 

Не знаю, наверное не вошло 

Хм, кстати, в опровержение(или подтверждение):

Полночный бред.

Вступает ночь в свои права
И шепчет странные слова:
«Ты не плебей, ты чародей,
Ступай скорей, ограбь, убей!»
Свеча оплыла на столе,
По пояс мантия в золе,
По пентаграммам я кружу,
Но места вновь не нахожу.
Луна мигает мне в окно:
«Иди скорей, пока темно».
И льется с неба злая ложь,
И ритуальный ищет нож
Рука, в неистовстве дрожа,
Как будто после кутежа.
Но нет, меня не одолеть,
Я - чародей, кинжал и плеть!
Мне платят дань десятки лет,
И никого в округе нет
Мудрее, старше и сильней...
Я - меч и плеть... Я - чародей...
Кинжал... мешок... окно... луна!
И в ночь, что словно грех, темна.
В густой туман холодных туч,
Вдоль белоснежных горных круч,
Туда, где деревень стена,
Туда, где плачет у окна
Равенна, княжеская дочь.
Слезами горю не помочь -
Надменный князь, ее отец,
Отдаст наутро под венец
За богатея и скупца,
Хромого старого купца.
С девицей шлет судьба свиданье,
Я совершу благодеянье -
Совой в окно, по горлу нож:
«Ты завтра замуж не идешь!»
Не властна больше ведьма-ночь
И демон улетает прочь.
Равенна... Нимфа на полу...
Я сыплю с мантии золу...
Кинжал мой падает из рук
И сердце замедляет стук.
Не мы ли в детстве жгли костры,
Катались с ледяной горы?
И целовались у реки?..
Не смел просить ее руки...
Ушел копить в пещеры сил,
Да за учебой позабыл.
Предатель, трус, ночной злодей,
Убийца, а не чародей...
Я проклят, как и этот нож!..
Светает... Боги... Ну, так что ж,
Удар под сердце и конец...
Прости, Равенна, я подлец...
                  *  *  *
Башня колдуна.

Если смелости достанет у тебя,
На закате алом солнечного дня
Под покровом сине-пурпурных небес
Ты ступай один в глубокий чёрный лес.
Пусть одежду рвут колючие сучки,
По покойнику пусть плачутся сверчки,
И пусть кроны заслоняют лунный свет,
Ты иди вперёд, назад дороги нет.
По тропинке человеческих костей,
Через омуты русалочьих страстей,
Сквозь холодную трясину липкой лжи
Путь-дорогу тебе леший покажи.
Если реку Чёрны волны перейти,
Да глубоких ям ловушки обойти,
От шишиг-кикимор скользких уцелеть,
Отвести от сердца хмари серой плеть,
То увидеть можно башню колдуна,
Что стоит на бурой пустоши одна.
Ты колени чёрной башне преклони,
Свою жизнь – слепую немощь, прокляни,
Прислонись к немому камню и проси
Мёда истинного в крепости вкусить.
Коль терпения достанется и сил,
Ты дождёшься, чтоб колдун тебя впустил,
И подымешься по лестнице наверх,
К небу чёрному, беззвездному, как грех.
Из котла с кипящим варевом старик,
Зачерпнёт корчагу зелья в тот же миг.
А ты пей, не бойся жара, что печёт,
Горький мёд к твоему сердцу потечёт,
Остановится дыхание и стук,
И корчага тихо выскользнет из рук.
Из косматых и угрюмо-мрачных туч
Тут же вырвется слепящий яркий луч
И, стрелой вонзившись в сердце, оживит.
И поднимется с сырых холодных плит
Сердцем полон, да очами, видно, пуст -
Очарованный навек сереброуст.
И пойдёт он башен рифмы возводить,
Из сердец людских тянуть до бога нить,
И просить он будет каждого испить,
Только жажды ему вечной не избыть,

Ведь за дар любой приходится платить…

А, да, и любовной лирики немного.
                * * *
Как мёд, как ложь, твои уста,
Иезуитствуют, сжигая.
Тебе я снова уступаю:
Твоя нетленна красота.
Горишь, как сон, как лунный свет,
И дышишь летними ночами.
Я снова не найду ответ,
С ума сведённая очами,
Что изумрудами блестят
В ночной тиши – парчовой рясе.
Ты так божественно прекрасен,
Что сердце бьётся невпопад.
Как убедительно твержу
Себе я каждым утром ранним,
Что ты – подобен миражу,
Что ты – обман. Но все старанья
Рассеет сумрак – бархат чёрный.
Кивнёт макушкой тополь старый,
Под мадригал твоей гитары
Склонюсь к тебе я обречённо.
                  * * *
Мы встретились, чтобы расстаться
На подло-пустынном перроне,
За шторы устало цепляться
В купейном и душном вагоне.
Окатит туманом деревья –
Волшебные призраки – рощи,
Гляжу я на пыльной платформе,
Как тучами небо полощет...
Я пальцы сцеплю, но и только.
Мы встретились, чтобы расстаться...
Зачем же я плачу так горько,
Когда я должна рассмеяться?..
                  *  *  *
Лишь только тени на стене
Расскажут о тебе.
Ты там, я здесь. И лишь во сне
Являться можешь мне.
Я здесь, ты там. Так далеко...
Не счесть ни миль, ни лет,
И не домчаться, не доплыть,
И не купить билет.
Лишь тень, как лёгкий поцелуй,
Скользнула по стене –
В чужой далёкой стороне
Ты вспомнил обо мне.

Отредактировано Rianna (2009-12-28 15:31:05)

Aerlis, спасибо!

Осенние и зимние зарисовки...
                  *  *  *
Ты всё знаешь, червонная осень,
Хороводом кружа листопада
И дождём, что малинники косит,
Повторяя безмолвно: «Так надо…»
Ты всё помнишь: и вальс тополиный,
Крики чаек над стылой волною,
И карминные гроздья рябины…
Ты всё помнишь… Не стала иною.
Сизой дрёмой туманы в оврагах,
Сонным вздохом твоим напоённые,
Застывают слова на бумагах,
В твою ветреность вечно влюблённые...
                  *  *  *
У порога осень притаилась,
Хитрая, с блестящим лунным глазом,
Звоном колокольным раскатилась,
Сыплет по небу граненые алмазы.
Укрывает лето теплым пледом
Мягких листьев, муравы душистой,
Колыбельной звуки льются следом -
Цепью кленов ярко-золотистой.
Синий плат к заутрене набросит,
Помолясь за нас тихонько богу,
Чистым златом купола оросит,
В дальнюю отправится дорогу.
Ой, ты гой-еси, лутошеница осень!
Ты просыпь над нашим сном лукошко,
Мы тебя о счастье очень просим,
Протянувши чашечкой ладошки...
                  *  *  *
Снегом белым, белым-белым,
Кроет дальнюю дорогу,
Подожди ещё немного,
Я вернусь, ты подожди.
Пусть давно от зимней стужи
Сердце сжалось, онемело,
А душа болит и тужит –
Я вернусь, ты подожди.
                  *  *  *
Пощечин горсть в лицо песком -
Ох, разгулялся ветер!
Я пулю чувствую виском
И взмах казацкой плети...
И босиком по острию
Дамасского кинжала -
Я душу буйную свою
В цепях не удержала.
Тепла мушкета рукоять,
Эфес к бедру прижался,
А на плече горит печать -
Палач со мной сквитался.
Но зычно ветра кличет глас,
В бока ударю шпоры.
Огонь под сердцем не угас
Мелькайте лес да горы!
Я чую запахи зимы
И злой холодной пыли...
И с ветром обручь скачем мы
По краю звездной стыли...
                  *  *  *
На изломе хрустящего льда
Ускользает лимонное время.
От мороза блестят провода -
Молний огненных жаркое стремя.
Застывают слова на ветру,
Что целует замерзшие губы,
С ледяного стекла я сотру
Иневатые синие клубы.
Как сверкают алмазы в снегах...
Ночь темна, неизбежна и пряна.
И качает метель на руках,
Напевая токатты чуть пьяно...

Aerlis, спасибо... 

Кусочки чего-то:

Я по чуждым пустошам бродила,
Пыль веков подолом собирая,
Сны, бывало, ночью разносила,
Между ставнями их уголком вставляя.
И верхом на месяце рогатом
В полночь полюбила гарцевать,
Только ждёт неумолимый фатум -
От него и в пекло не сбежать.
Ссадит лихо. Жеребца - на волю.
Да ярмом тяжёлым заарканит.
Я вздохну о своей тяжкой доле,
Но она меня жалеть не станет -
По спине нагайкой семихвостой!
Знай, плоди озёра букв и слогов.
Танцевать под дудку музы, ох, непросто,
Нужно быть и дьяволом и богом.
Нужно видеть сквозь бетон и камень,
Нужно слышать гусениц на листьях,
Нужно, околев, метнуться в пламень.
Нужно до беспамятства забыться...

Жизнь - она такая,
Чёрная королева.
Толкает локтём напрвао,
А надо-то мне налево...

Как пусто и гладко...
- Наизготовку!
Напарник мой юный
Терзает винтовку.
- Второй, прямо в сердце!
- Идите, всё чисто!
- Я умер? Я умер?
- Изыди, нечистый...

Квэлле, ммм... пожалуй!  Жаль, картина мне не приоткрылась, только голоса... Зато читатель может сам нафантазировать всё, что угодно.

О животных.
                  *  *  *
Такой вопрос
Задал мне пёс:
«Куда хозяев
Чёрт унёс?
Они сдают
Отчётный кросс?
Я горем
И тоской порос!»
«Послушай, пёс...
Не нужно слёз,
Но ты один
Остался, пёс...
Таков ответ,
Каков вопрос...»
Повесил нос
Бродячий пёс.
            * * *
Свернулась клубочком
Пушистая кочка.
Лишь глаз жёлто-красный,
Для птичек опасный,
Глядит осторожно.
Погладить ли можно?
Иль лучше держаться
Мне метров за двадцать?
Ах, кошка-царапка,
Куда твои лапки
Тебя часто носят
В холодную осень?
Ты клад, верно, прячешь!
А как же иначе?
За старой калиткой,
Где бродят улитки,
И жаба-царевна
Надуется гневно,
Вот там, на пригорке,
В малюсенькой норке
Ты прячешь колбаску.
И жёлтые глазки
Блестят, как окошки,
У маленькой кошки...
             * * *
Прыг-скок! Прыг-скок!
Воробей из лужи летней
Свежий делает глоток.
Прыг-скок! Прыг-скок!
Брызжут капли, словно сок.
Солнце, как прожектор светит.
Прыг-скок! Прыг-скок!

Отредактировано Rianna (2010-01-19 11:09:20)