Чтоб вам не было скучно )

Грядущее
Грядущее окутано туманом
Тупой пастух пасет своих баранов
Руки пляшут,
Не узнавая звуков руки
Находя то, что поднимает брюки
До уровня двухтрубовой системы
Рисуют пальцем на родные стены
Тот выживает, у кого прочнее вены
Об этом говорила Гвиневера
Что слишком долго, то дурно
Об этом думал я на стоге сена.

Ничто
Внутри меня живет ничто.
Протягивает лапки.
Поет подгнившим голоском,
Пропалывает грядки.
Мое ничто живет нигде,
Не пишет писем, не поет.
Мое ничто на бороде
Мышиньи гнезда вьет.
Мое ничто бывает там,
Где смерти нет и нет войны.
Мое ничто расскажет вам,
Что вы мне не нужны.
А на рассвете пропоет,
Охрипшим голоском,
О там, как хорошо в раю,
Безлюдном и пустом.

чайки, повелители помоек
Тасует, путает, чайка молчит.
Не знаю ни погоста ни угла,
Уходит дворник со двора.
Каплей, каплю погоняет,
Что-то важное теряет.

Я один из всех, мертвый шарик, любитель Бродского,
что то слышал про Троцкого, завершаю строчку,
надо поставить точку, но все недосуг, запятая,
шатается, неприкаянно мается,
спасибо господь (плоть, погодь, побороть) избавил,
от троеточий, на этом точка. До времени,
стремени, нога не влезает, осел догоняет,
последнего, первого, среднего. Переднего.

В суете все немного волхвы,
В продовольственных слякоть, бардак,
Покупают селедку скоты, бесполезных
Кладут на чердак.

Проводник, тряся ключами,
Рассказал один рассказ
Убивали как-то раз
Ради смеха чаек

Фортунатус
Я бы хотел, Фортунатус, чтобы сужаясь,
Мостовая ложилась, нежно, на мои плечи,
Чтобы лёгкие лодки плыли за чайками
По серо - мокрым каналам.
Я бы хотел, любовь моя,
Чтобы дожидаясь меня на кухне,
Остывал бы терпкий и горький чай.
И чтобы на моих губах всегда
Ощущался вкус миндаля и ментола.
Я бы очень хотел сказать тому
Страннику,- "Не бойся за сына,
Он помнит тебя и каждое утро
Стреляет из лука во сне, перед тем,
Как мать ему скажет:
"Вставай лежебока", и вздрогнув,
Коснется его сомкнутых век,
Как повзрослел он".
Ты знаешь, однажды собравшись
Мы вместе, решили-
«Пора повзрослеть, забудем холодные камни,
Сгоревшие дачи и слезы,
Пролитые в снег…»
Мы все так сказали, и знаешь,
Теперь не жалею о прошлом.
Мой милый, я простудился вчера,
Курил на морозе,
Какая досада, валяешься в кресле
И всё вспоминаешь, во время безделья
Охотнее мечтается, что было бы «если».
А завтра, пойду ка на рынок, куплю абрикосов,
Имбирь и заварку покрепче, кстати,
Кончился сахар, возьми по дороге.
Мой Фортунатус, ты плачешь?
Какая причина тебя так расстроила?
Уткнувшись в подушку лежишь,
И я с замиранием боюсь ляпнуть глупость.
Дурна бесконечность, руками касаясь,
Бегу по лодыжкам, уличенный в измене,
И взглядом встречаюсь с твоими глазами,
Такие же серые, ты помнишь Тулузу?
Как мы, в славу Бога пробивались к Раймону,
В крови Монсегюра, нас тогда разогнали,
Как диких гусей, я вижу, не помнишь.
А город с тенями, и хижину,
А впрочем, об этом не надо.
Фортунатус, любимый, достаточно ль
Кофе, я вижу, ты куришь…