СКАЗКА О БАРОНЕ-ОХОТНИКЕ

Барон отменным был стрелком
И знал в охоте толк,
Но говорил народ тайком,
Что злобен он, как волк.

- Как будто отроду не сыт, -
Дивилось мужичье, -
Ведь даже мышь не пощадит
Бароново копье.

Свежует туши, как мясник,
Лютует, как палач,
Должно, от беса он постиг
Секрет своих удач.

Вот снова мчится, лиходей,
Со сворой верных псов.
Нет, не простит ему, ей-ей,
Дремучий Дух Лесов.

+ + +

Барон беду поторопил
В недобрый час, когда
Подругу ворона убил
У самого гнезда.

Пропела звонкая стрела,
Сверкнул суровый взгляд.
Укрыли мертвые крыла
Бесперых воронят.

Кляня жестокого стрелка,
Не взвидя белый свет,
Метнулся ворон в облака,
Где утешенья нет.

И над подругой закричал,
Твердя напрасный зов,
А на барона осерчал
Дремучий Дух Лесов.

Рванулся конь, и плач птенцов
Остался позади.
В старинном замке на крыльцо
Ступает господин.

В заветной башне тишина.
Скучает и поет
Барона юная жена,
Она ребенка ждет.

Спешит барон к ногам припасть
Затворницы-жены,
Она одна имеет власть
Над сердцем ледяным,

Но грозный ворон на нее
Глядит из-за стекла,
И баронесса слезы льет
И вся стоит бела.

- Проклятой птицы пробил час! -
Вскричал в сердцах супруг.
Но не послушался в тот раз
Барона меткий лук.

Все стрелы в камень зря стучат,
А ворон - на окне.
И торопясь, зовут врача
Бароновой жене.

Покуда ветер песни пел,
И лил холодный дождь,
Родился мальчик, телом бел
Да и лицом пригож.

Но мать, склонившись при свечах,
От горя обмерла:
Ведь у младенца на плечах
Вороньих два крыла!

В слезах гадая, чья вина
Была столь велика,
Ребенка стали пеленать
В тончайшие шелка.

Подушек яркое шитье,
Цветная кисея...
Но черным стало все белье,
Как стая воронья!

В смятеньи окрестил дитя
Священник приходской.
Боялся, бедный, не шутя
Напасти колдовской.

Барон богатые дары
Послал в ближайший храм.
Долой забавы и пиры,
Немилость - егерям!

В костре сжигают на дворе
Копье и арбалет,
Но плачет ворон на заре
У замка много лет.

И нет спасенья от беды,
Спасенья от вины
Ни в книгах лекарей седых,
Ни в золоте казны.

Покой и мир в округе, лишь
Барону свет не мил.
Растет диковинный малыш,
И крепнет сила крыл.

В глазах - густая синева,
Как розы щеки, но
Что на него ни надевай,
Становится черно.

В окно, заросшее плющом,
Чужие не глядят.
Он прячет крылья под плащом,
Из комнат выходя.

И роковой секрет храня,
Старик-слуга молчит,
А с ним священник и родня,
И нянька, и врачи.

Да только пленному птенцу
Себя не превозмочь,
Коль ветер хлещет по лицу,
И крылья рвутся в ночь.

Когда повсюду мгла и тишь,
Ты счастлив оттого,
Что в рощи древние летишь
Из дома своего.

И бледный свет, и лунный круг,
И силуэты сов,
И ждет тебя чудесный друг -
Дремучий Дух Лесов.

И ты поймешь лесной народ,
Расслышишь смех реки,
И лань губами соберет
Цветы с твоей руки.

+ + +

Из туч взглянула на луга
Полночная звезда.
Взбежал по лестнице слуга:
"Мой господин! Беда!

Твой сын на прочих не похож,
По ветру, по росе
Он в сердце черной чащи вхож,
И это знают все!

Он пахнет медом и травой,
На башмаках - пыльца.
Где он сейчас, наследник твой?
В постели нет мальца!

В дремучий лес унесся он
По Млечному пути.
Твердит молва: твой сын, барон,
Сам дьявол во плоти!"

Взбесилась чернь, идут войной,
Огонь и крест несут,
Чтоб над крылатым сатаной
Вершить кровавый суд.

А в замке только десять душ
И баронессы плач,
Но мчит барон в лесную глушь,
Коня пуская вскачь.

Он должен сына разыскать
До утренней зари,
Предупредить и приласкать,
Спасти, хоть сам умри!

Заказан в замок путь ему, -
Там притаилась смерть.
Вперед, вперед, сквозь дождь и тьму,
И веток круговерть!

Но чья мольба среди грозы
Звенит невдалеке?
Детеныш крохотный козы
Запутался в силке.

Тревогой сражена душа,
Как ядом сотни жал,
Но режет путы, не спеша,
Серебряный кинжал.

"Ты тоже чей-то сын, беги
В листвы густую тень.
И за тобой придут враги,
Едва настанет день!"

Но в тонких ножках силы нет,
Малыш стоит с трудом,
А скоро близится рассвет
И сын вернется в дом.

Превозмогая боль и страх,
Иль обезумел он? -
Несет козленка на руках
Измученный барон,

И сердце робкое стучит,
Стучит в его ладонь.
Но ливень стих, и лес молчит,
А впереди огонь.

И вот поляны ровный круг,
Просвет в густой листве,
Козленок вырвался их рук
И скачет по траве.

Сюда приходит всякий зверь
На древний властный зов.
Простишь ли ты меня теперь,
Дремучий Дух Лесов?

+ + +

Река размыла старый брод,
И только поутру
Пришел разгневанный народ
К баронову двору.

Кричали: "Черт!" - слуге в лицо,
Рвались чинить разбой,
Но вышел мальчик на крыльцо
В сорочке голубой.

И ни одна рука к нему
В толпе не поднялась,
И, кто их знает, почему
Упали колья в грязь?

Смеясь, смотрел барон седой,
Как, радуясь весне,
Вновь старый ворон вил гнездо
На роковой сосне.

Давно и сам наследник сед,
Но в тех краях, дружок,
Никто не слышал много лет
Охотничий рожок,

Но распевали всякий миг
Десятки голосов,
Как милосерден и велик
Дремучий Дух Лесов.

Из каких бы соображений ни исходил мистификатор, он сюда правильные вещи запостил.
Добавлю. (С того же ресурса)

ФЕЯ МЫЛЬНЫХ ПУЗЫРЕЙ

Фея Мыльных Пузырей - славное создание!
Кто подумает не так, тот ничуть не прав.
Полной мерой ей даны ум и сострадание,
И искусство волшебства, и Веселый нрав.

Выйдет Фея на балкон, солнцем позолоченный,
Уберет мизинчиком прядь волос со лба,
Бросит взор за горизонт и сосредоточенно
Трубочку хрустальную поднесет к губам.

Фея грезит и творит в атмосфере радостной,
Ткет свою действительность, как цветной лоскут.
Возникают чудеса в оболочке радужной
И витают в воздухе несколько секунд.

Огнедышащий дракон с крыльями багровыми,
Телеграфный аппарат, средство от мокриц,
Беломраморный дворец с башнями огромными,
Старый маг, король и шут, и прекрасный принц.

Фея даром раздает платья заграничные,
Фея кормит из руки синих снегирей.
Горе в том, что жизнь волшебств в мире ограничена,
Меряется прочностью мыльных пузырей,

Что ни делает она, фантазерка милая,
В нежный пенный свой раствор что она ни льет,
Величайшее пока достиженье мыльное -
Двухминутный на жуках по небу полет.

Развлекаемся с тобой музыкой и пением,
Различаем свет и тьму, правду и вранье,
А мне кажется, что мы - Феины творения,
Ну, зачем ты рассказал сказку про нее?

Под вечер в бору еловом
Опять повстречался мне
Седой господин в лиловом
На белом своем коне.

Фиалки, клоня головки,
На пестрой цвели узде,
На каждой стальной подковке -
По сумеречной звезде.

А знамя рвалось все выше,
В пределы, где туч свинец,
На знамени шелком вышит
Синий лесной скворец.

Слагались на тропах тени
В пространные письмена,
Шептались кусты в смятенье,
И пел скворец с полотна.

А всадник смотрел устало
И глаз не сводил с пути.
Я знаю, чего искал он
И что не сумел найти.

Он ларчик держал у сердца,
На крышке сиял сапфир.
В том ларчике ключ от дверцы,
От дверцы в Нескучный мир.

Седой господин в лиловом
Умчался в туман густой.
Опять не сказал ни слова
В ответ на мое: "Постой!"

Над лесом полоска света,
Серебряная парча.
Я знаю, где дверца эта,
Но нет у меня ключа.

Живой клубок сплетенных змей
В плену фиала,
Кровь белоснежных голубей
И рог нарвала,

Скрываясь в зарослях густых
На дне оврага,
За горсть румяных золотых
Куплю у мага,

И в старом замке на скале
При свете бедном
Под наговор сварю в котле
Багряно-медном,

И подмешаю в темный мед
В хрустальном кубке,
И выйду встретить у ворот
В бордовой юбке.

ТАЛИСМАН

Только сплети мне
      из алого шелка кольцо,
Мягче травы
       и веселей
              огня,
Чтобы, когда я пойду
        над стеклянным дворцом,
Взгляды с земли
        не обожгли
                меня.
   
Там высоко,
      в неоглядной безлюдной дали,
В пышных садах
      желтых закатных
                  роз,
Нет ничего
      оскорбительней взглядов с земли
И ничего
      нет
        бесполезней
                слез.
   
Станет кривляться
        столикая мгла
              за спиной,
Станет заря
      томно дышать
              в лицо,
Но и беда,
    и тревога
        пройдут стороной,
Если со мной
      будет твое
            кольцо.
   
Я распознаю
      мятущихся бликов
                  обман,
Я отыщу
    истины старой
              след.
И от печали
      меня не спасет
              талисман.
Но от нее
    средства на свете
                  нет.

А это почему не цитируете? Не понравилось?

Осинник наг, и воздух так прозрачен,
Так свеж и нежен.
И каждый штрих продуман, обозначен
И неизбежен.

Давай друг другу вновь навстречу выйдем,
Моя отрада!
Мне дальний берег твой так ясно виден
Сквозь все преграды.

Дворы и силуэты колоколен,
Изгиб запястья...
Но птица одинокая над полем
Сулит несчастье!

Багровый иней крыльями сметая,
Над лесом низким
Уже легко скользит она и тает
В закатном диске.

Что если все утраты и паденья,
Мольбы и счеты -
Во имя бесполезного мгновенья
Ее полета?

Оставь себе ее щемящий голос,
Чудной и гулкий,
Возьми его в свой сумеречный город
И спрячь в шкатулке.

Только непонятен смысл цитирования чужих стихов без указания авторства...

У меня давно даже аудиокассета была, там несколько песен было на некоторые стихи. Но, увы, лет десять, как ушла в никуда.

Луинаэ.

В перекрестках миров блуждая,
Не на свой мы свернули путь.
Не по сердцу судьба чужая,
Но свою-то – не позабудь!

Мы чуть-чуть ошиблись эпохой,
Мы не ту распахнули дверь
И пошли запыленной дорогой –
Не страшась ни обид, ни потерь.

И никто наш след не заметил
На обочине, в серой пыли.
В этот мир, пропитанный смертью
Не по воле своей мы пришли.

В этом мире – лишь ветра стоны,
И никто не расслышит крик.
И теперь ты сжимаешь в ладони
Светлых звезд невесомый блик.

Вновь метель наши лица колет,
Холод руки сжимает кольцом.
Сколько раз мое сердце от боли
Укрывал ты своим плащом!

Ночь скрывает дороги скитальцев,
Даже звезды не смеют гореть…
Сколько раз средь зимы твои пальцы
Я дыханьем смогла отогреть…

Серебром отзываются струны -
Оживает мечта твоя.
Твое сердце осталось юным,
Ты поешь об иных краях…

Ты напой мне мотив забытый,
Песня может беду отвести…
Крылья звездные в небе раскрыты –
Нам, наверное, надо идти!

Отредактировано Рубиэль (2011-12-14 04:12:34)