Вирессэ.
Самый обычный наш мир. Довольно большой город. Зима. Одна из окраинных улиц. Поздний вечер.
По улице медленно шла девушка. Тоже самая обычная. В тёплой куртке (которая, впрочем, не очень-то спасала от резкого ветра) и белой вязаной шапочке. На улице, в такой мороз? Да ещё в полдвенадцатого ночи. Многие удивились бы, но в том-то и дело, что на улице никого не было. Более наблюдательный человек заметил бы на её плече, кроме самой обычной спортивной сумки, длинный чехол из какой-то плотной ткани. И уж совсем мало кто бы понял фразу, которую девушка бросила сквозь зубы, поднимаясь на ноги после очередного падения, вызванного некстати подвернувшейся под ногу ледышкой (в падении была сказана ещё и другая фраза, но её приводить – а тем более переводить на понятный русский – я отказываюсь).
- Вот уж воистину, Хэлькараксэ... – и, после некоторых размышлений, - хотя нет... Хуже. Там хотя бы Финрод был... А с ним – хоть куда.
Девушка, по паспорту Элла, по жизни давно перекрещённая в Эланор, была ролевиком. Кроме того, она совсем даже не была человеком, что бы там родители, учителя и прочие цивилы по этому поводу не думали. Эланор была эльфийкой, и твёрдо стояла на своём, как бы ей ни доказывали невозможность этого факта.
И, наконец, она называла себя вассалом Финрода. Нет, «там» её звали не Эланор и не Эллой. И она взяла себе имя Вирессэ – Апрель, взяла сама. Наверное, потому, что именно в апреле ярче всего загоралось сердце, сильнее всего хотелось вернуться к той жизни – домой, как она говорила. Туда, в Арду. И именно в апреле ей впервые приснился тот сон... Светит яркое солнце. Она стоит на зелёном холме, на тропе, словно нарочно взбежавшей на него, а навстречу ей идёт он... Эльф. Красивый настолько, что даже слова подходящего не подберёшь, а, проснувшись утром – лица не вспомнишь. Только одно Элла – тогда, много лет назад, ещё просто Элла – помнила очень хорошо. Ветер играет прядями волос идущего навстречу, и в солнечном свете эти пряди кажутся живым золотом... И ещё то, что звал её он по имени. Но имени расслышать она не могла, пока не назвалась сама – Вирессэ.
Когда это случилось впервые, Элле было десять лет. И отличалась она от остальных лишь мечтательностью, да горячей любовью к книгам. И запавший в душу сон ещё много лет оставался просто сном.
Только вот этот сон возвращался. Элла не могла расслышать, как называют её во сне, но ей слышалось в этом имени пение весенней капели, и птичий гомон, и яркое солнце. И ей нравилось это имя. Она знала, что тот, кто зовёт её – её самый замечательный, самый лучший друг. И ей так хотелось броситься ему навстречу, добежать, понять, наконец, кто он и где её ждёт... Но стоило сделать шаг, и сон обрывался.
Прошло несколько лет. Элла выросла. Ей исполнилось шестнадцать. И она уже никому не говорила, что видит во сне... только сама ждала этих снов с нетерпением. И они приходили.
Берег моря. Чайки. Песок. И невероятно красивый, белый город на берегу. Белые пристани, возле которых стоят удивительные корабли – корабли-лебеди. Про себя Элла звала этот город Гаванью... Лица. Множество разных лиц. Много народу вокруг, все танцуют, и она танцует вместе с ними. Праздник. Там мелькало лицо и того, кто появлялся в первых её снах, того, кого она звала своим Другом, но там это казалось неважным – он просто был.
И повторялся тот, первый, сон. Однажды Элла сумела разглядеть лицо... И прямо с постели бросилась к бумаге и краскам, лежащим на столе – их забыла убрать младшая сестрёнка, уходя в школу. Элла никогда не училась рисовать, поэтому рвала и бросала листы один за другим, пока не начало что-то получаться... Девушка не завтракала, прогуляла школу, забыла о встрече с подругой... Она рисовала.
Когда родители вернулись домой, их дочь сидела за столом, правда, уже одетая и смотрела на альбомный лист, который держала в руках. Вокруг валялось множество порванных рисунков. На последнем было изображено лицо – тонкие черты, чуть раскосые серые глаза, развивающиеся на ветру волосы, кажущиеся золотыми... Красивое лицо. Не совсем человеческое...
- Кто это, Эль?
- Не знаю... Это мой друг. Он приходит ко мне во сне.
- А в школе ты была?
- Нет.
- У вас же контрольная!
- Ничего, пересдам...
Это было удивительно и не понятно, прежде Элла никогда не прогуливала, но родители отступились. А Элла спрятала рисунок, и только изредка доставала его – полюбоваться.
Так прошёл ещё год. Элла закончила школу и поступила в институт. Училась, общалась с новыми друзьями и всё так же любила читать. Однажды девушка зашла в книжный магазин, вспомнив, что недавно подруга советовала прочесть какую-то книгу – говорила, интересно. Подошла к полкам с фэнтези, нашла автора... Разных книг стояло много. Тогда Элла наугад протянула руку, взяла одну из них и открыла на середине. «И много жемчуга добыли они из моря, и из жемчуга были их чертоги и дворец Ольвэ в Альквалондэ, Лебяжьей Гавани, озарённой множеством светильников. Ибо то был город Телери и гавань для их судов; суда Телери строили по образу лебедей, с золотыми клювами и глазами из чёрного янтаря. Вратами той гавани служила арка, промытая морем в живом утёсе...»
Элла встряхнула головой, с трудом отгоняя видение. Гавань... Та самая, что виделась ей во снах, предстала наяву... Казалось, ещё немного – и раздастся тихий шелест волн. И снова вспомнился друг из снов, чей портрет до сих пор лежал у неё на столе. В сердце девушки закралась лёгкая надежда – а может, и про него там написано?
Элла купила книгу, не задумываясь, отдав последние деньги из кошелька. Бегом бросилась домой. Прочитала – всё – за несколько часов, и... Замерла, оторвавшись от книги. Всё то, что она читала, живо вставало перед её глазами. Лица и города из снов... Правда, имена казались немного странными... Но не незнакомыми точно.
На следующий день Элла бросилась с расспросами к подруге. Ещё через месяц паспортное имя было прочно забыто – ушла Элла, появилась эльфийка Эланор. А потом наступил апрель... И тот, кого она теперь знала по имени, пришёл снова... Она почти услышала то имя, которым он звал её... Почти, но не совсем. Но уже поняла, как надо назваться.
- Лиэн, а как на Квэниа будет – «Апрель»?
- Вирессэ... Эль, что с тобой?
- Кажется, я помню...
Так пришло Имя.
И теперь Элла-Эланор-Вирессэ возвращалась с игры. Уже далеко не первой – за несколько лет двадцатилетняя девушка где только ни побывала... Но, по странному стечению обстоятельств, именно эта игра стала её первой игрой по Исходу. И закончилась уходом на Хэлькараксэ. А тут ещё этот мороз...
Эланор поплотнее закуталась в куртку. Надо было остаться ночевать у Лиэн, звали ведь... Ну и что, что на полу? Зато утром нормально встала бы, да и в институт от подруги ближе... Так нет же. Ну и тащись вот теперь в полночь пешком чрез это... Хэлькараксэ.  И не назовёшь иначе...
Она продолжала идти, думая о том, а как было там... Вот темнота. Так и у неё здесь темно. Мороз наверняка посильнее, чем здесь, да и не город ведь... Только лёд и лёд кругом, и не знаешь, дойдёшь ли, не то, что тут – ещё четверть часа мучений и можно свалиться дома на диван, с чашкой горячего чая, закутаться в одеяло... Да, но там их было много... И там был лорд Финрод.
Девушке вдруг очень ярко представились идущие эльфы. А под ногами только лёд и не знаешь, когда он закончится и закончится ли... и вино застыло ледышкой. И еды осталось совсем мало... И они идут, поддерживая друг друга... Тут Эланор в очередной раз поскользнулась на плохо убранной дороге и полетела на землю, ударившись головой...
... И почувствовала, как её бережно поднимают и ставят на ноги. Оглядевшись, девушка поняла, что вокруг неё множество эльфов. И нет города. И под ногами – лёд, пересыпанный снегом.
- Вирессэ, ты жива? Можешь идти? Скорее, уже немного осталось...
Девушка лишь ошеломлённо крутила головой, пытаясь понять – где она.
- Вирессэ, да что с тобой! Очнись! – Высокий черноволосый Нолдо встряхнул её за плечи.
- Всё в порядке, Эльдароссэ. Только нога болит. – Имя пришло словно само собой, непонятно, откуда и как. – Помоги...
- Конечно... Потерпи, скоро ночлег.
Она опёрлась о его руку и медленно пошла вперёд. Действительно совсем скоро они остановились. Эльфы стали ставить шатры, и развели костёр, над которым уже висел котелок с куском льда – застывшим вином. Элла всё ещё пыталась понять, как же она сюда попала, да, кажется, поскользнулась и упала на родной улице... Но воспоминания того мира ускользали и расплывались. Льды же Хэлькараксэ оставались как нельзя более реальными...
Девушка сидела у костра рядом с Эльдароссэ. Эльф обнял её, согревая. Тут рядом раздались тихие шаги. Элла подняла взгляд и... и встретилась глазами с тем, кто так долго снился ей во сне... Этот мягкий взгляд бездонно-серых глаз забыть было невозможно.
- Лорд Финдарато... – чуть слышно прошептала девушка.
Эльф улыбнулся ей.
- Я знаю, ты сегодня упала и сильно ударилась, Вирессэ. Всё в порядке?
Она лишь с трудом кивнула головой – всё её существо наполнила одна мысль: «Я вижу его. Он здесь. Совсем рядом...»
- Всё в порядке, Эльдароссэ? – обратился лорд к обнявшему её Нолдо, - С ней ничего не случилось?
- Всё хорошо, лорд, - улыбнулся он в ответ. – Вирессэ просто подвернула ногу. Завтра всё пройдёт.
- Значит волноваться не о чём? Хорошо. – Финдарато явно успокоился. – Будь осторожней, Вирессэ, ладно?
- Конечно, лорд, - сумела, наконец, выговорить она.
- Отдыхайте, - кивнул он. – Предстоит ещё долгий путь, – и он ушёл дальше.
Эльдароссэ смотрел на девушку. Потом он тихо сказал:
- Знаешь, сегодня, когда ты упала, я так испугался за тебя... И вдруг понял, что могу не успеть сказать тебе самого главного. Можно, скажу сейчас?
- Конечно, говори, - немного удивлённо ответила она.
- Я люблю тебя, Вирессэ. Люблю столько времени, сколько знаю. И... – он помялся, но достал откуда-то серебряную заколку с изумрудами – такую красивую, что у Эллы перехватило дыхание, - я не знаю, что ты мне ответишь, но прошу – возьми этот подарок... Я сделал её для тебя, ещё в Амане...
Она молча и изумлённо смотрела на него. И, словно чужая память, пришло откуда-то – праздник... Тот самый, что виделся ей в снах. Она танцует с этим вот самым Нолдо. Она счастлива и его глаза светятся счастьем...
- Что ты мне ответишь? – он смотрел почти испуганно.
- Спасибо, Эльдароссэ. – Элла, решившись, взяла заколку. – Она очень красивая... И... Можно, я отвечу тебе позже?
- Конечно. – Он словно бы сник. Элле стало стыдно, и она поспешно добавила.
- Я... Просто боюсь ошибиться. Я отвечу тебе.
- Хорошо, я подожду.
Они разошлись. Потом была ночь, и, прежде чем заснуть, она успела ещё тихо прошептать ему на ухо:
- Я тоже люблю тебя, Эльдароссэ... – Нолдо ничего не ответил, только обнял её и прижал к себе.
...Потом был сон и темнота.
- Элла! Элла! Очнись!
Девушка лежала на чём-то мягком. Было тепло. И рядом никого не было... Открыв глаза, она увидела над собой что-то белое – потолок? Потом повернула голову. Она лежала на кровати, судя по всему, в больнице. Мать сидела рядом на стуле.
- Ох, очнулась...
- Мама? А где... Эльдароссэ?
Элле казалось, что она говорила громко и чётко, но мать наклонилась к самому её лицу.
- Что?
- Ничего, - Элла вовремя поняла, что на этот её вопрос здесь точно не ответят. Может, и вовсе Хэлькараксэ и Нолдор были сном? – Где я?
- В больнице. Лежала на улице, хорошо, что люди увидели... И чего тебя по ночам носит.
- Из гостей возвращалась... – девушка замолчала, почувствовав, что что-то сжимает в руке.
Она вынула руку из под тёплого одеяла, раскрыла пальцы... На ладони лежала серебряная заколка. Изумруды сверкнули в свете электрической лампы.
- Эль, что это?!
- Ничего. – Она быстро спрятала руку, - подарок...
- Покажи.
- Нет.
- Ну, как хочешь... – мать явно решила, что удивительное сверкание ей померещилось, в руке дочь сжимает пластмассовую безделушку... – поправляйся скорей. – И она ушла.
Когда за ней закрылась дверь, девушка снова посмотрела на зажатую в руке заколку. Да, это именно её подарил ей тот Нолдо, Эльдароссэ... Эланор не разбиралась в камнях и металлах, а пробы на серебре, конечно же, не было, но всё равно серебро выглядело настоящим... А изумруды сверкали так, что не оставалось сомнений – камень.
- Значит, все это правда... – прошептала девушка, снова пряча руку с подарком под одеяло, - значит, это был не сон... – и, уже засыпая, она тихо добавила. – Я тоже люблю тебя, Эльдароссэ... Я найду тебя. Обязательно.
Вирессэ заснула, не выпуская подарка из рук.

Искорка. (Маэглин - Идриль. Написано перед игрой...)
Искорка... Словно капля света ты сияешь в моих глазах, Итарилдэ. Часть моей жизни. Я шёл к тебе – ты понимаешь это? – только к тебе. Мне тесно в этих стенах – стенах города Нолдор. Он ведь так мал. Уходи со мной, Идриль – я подарю тебе весь мир. Он огромный, этот мир, ты себе даже представить не можешь, какой он прекрасный. Живой. Я рвусь из города на свободу, ищу мест, где не бывал ещё – в этой долине их так мало. Мне душно здесь. А ты – мой глоточек света, моя Искорка. Моя жизнь.
Идриль... Ты опять меня не слышишь. Ну да, кто я тебе? Молчаливая тень... Я люблю тебя, Идриль. Молчу – потому что мне нечего сказать тебе. Я всегда в чёрном – это траур по моей несбывшейся любви, я ведь знаю, что ты меня не полюбишь.
Прошу тебя, отзовись. Ну что тебе стоит? Хотя бы улыбнись мне. Я знаю – ты меня боишься. Но чего? Какое зло могу причинить тебе – я? Я – часть тебя. Потому что хочу этого. Потому что не знаю жизни без тебя. И что мне на вашем Заокраинном Западе – если мой свет лишь ты?
Я опять молчу... Значит, ты этого не услышишь – ведь ты никогда не смотришь мне прямо в глаза... Что ты боишься увидеть там – любовь? Ненависть? Я этого не узнаю. Я люблю тебя, Итарилдэ.

Я должна жить. (Всё к той же квенте)
Холодно... Почему так холодно? Ведь я вижу Свет... Почему кровь на моём клинке? Где все?.. Почему я здесь?.. Нет, мне уже не холодно – когда иду. Просто идти всё труднее, дыхание застывает и опадает крохотными льдинками перед лицом. А воздух словно стал густым, его почти невозможно вдохнуть... Но почему мне не холодно?..
В общем-то, мне уже всё равно. Жива ли, умерла ли уже... В Чертогах мне будет легче, я ведь знаю, что ты меня ждёшь. Я помню тебя. Но тебя нет рядом, и нужно идти – шаг, ещё шаг... Каждое движение даётся с трудом. Я словно сама заледенела здесь, на Вздыбленных Льдах. Я стану куском льда... Мы все станем льдом, растворимся, исчезнем... Нет, пока мы живы. И чтобы жить, надо идти. Двигаться.
- Брат...
Он обнимает меня за плечи. И только тут я понимаю, как замёрзла.
- Что, Тьельпелотэ?
- Я не могу больше... Не могу.
- Нам всем тяжело, посмотри... Не надо сдаваться. Мы обязательно дойдём, уже немного осталось.
- Я... Не знаю, хочу ли дойти. Ты ведь знаешь, почему.
- Я помню. Пожалуйста, продержись. Ради меня. Ради всех нас. Ты ведь сумеешь.
- Конечно... Но зачем?
- А зачем мы ушли? Мы ведь могли остаться, как родители...
- За лордом Финдарато, – твёрдо отвечаю я.
- А что изменилось сейчас?
- Не знаю. Уже много наших погибло. И каждый раз мне кажется, что следующий черёд – твой. Или мой. И мне страшно.
Он удивлённо смотрит на меня.
- Ты сама говоришь – мы ушли за нашим лордом. Но разве ему не холодно? Не тяжело, так же, как нам? Разве не клялись мы с тобой  делить с ним всё, что выпадет на его и нашу долю? А... О чём я говорю. Ты ведь и так это знаешь, правда?
Правда, конечно. И ною я только потому, что давно решила – не отступлю... И он об этом знает. И я сделаю следующий шаг. И открою глаза утром. И буду идти – пока не закончится этот проклятый лёд или я не упаду замертво...
- Прости. Конечно, я буду идти. Пока смогу.
- Ты сможешь, сестрёнка. Я знаю. Твоя жизнь будет ещё долгой...
- Но ведь твоя – тоже?
- Надеюсь... Смотри, уже привал. Можно отдохнуть.
Пламя костерка. Вино – одна чаша на всех, кусок льда, растопленный над костром... На время, на короткий миг становится тепло... Но я так устала, что проваливаюсь в забытье раньше, чем понимаю это.
- Тьельпелотэ... Любимая...
- Ты? Но... Как?
- Намо разрешил мне... Увидеть тебя.
- Спасибо, что пришёл... И... Прости.
- За что?
- За то, что не смогла защитить тебя... За то, что всё случилось так, как случилось... За то, что ушла, а не осталась ждать.
- Не ты виновата в этом... Я буду ждать тебя. Не оглядывайся... Лёгкой тебе дороги.
- Ты не считаешь меня виноватой?
- Что ты, любимая. Не думай об этом. И помни, всегда помни, однажды мы встретимся...
- Я буду ждать. А как там, в Мандосе?
- Здесь спокойно... Можно о многом подумать и многое понять. Это не страшно, совсем не страшно, шаг – и ты в Чертогах...
- Однажды я приду.
- Не торопись. Помни – я дождусь. Пусть всё будет так, как будет... А когда ты вернёшься – у нас будут новые корабли, и мы снова будем плавать вместе... Мы сложим новые песни, и всё станет, как прежде, только лучше...
- Помни меня. И... Спасибо. Спасибо, что говоришь со мной.
- Прощай,  Тьельпелотэ... Моё время кончается.
- Прощай, любовь моя...
...Зелёная трава на лугах возле Альквалондэ... Мы бежим по ней, и я падаю в эту траву, как на мягкий ковёр... Вижу каждую травинку, каждый маленький цветочек... Я вдыхаю этот запах и не могу надышаться... Я вдыхаю тёплый воздух... В Альквалондэ всегда тепло... Слышу шум моря... Он такой тихий... тихий... тихий... Я переворачиваюсь на спину, и какая-то травинка щекочет мне лицо. Смотрю в голубое небо. Небо... Небо... Я словно растворяюсь в этой голубизне и лечу... лечу... лечу... куда-то в даль. Воздух наполнен запахом трав... Снова... как... тогда... когда?.. тогда...
- Сестрёнка! Просыпайся, нам пора идти дальше! Тьельпелотэ, проснись!
- Прощай, любимая... Помни меня...
И снова нужно встать. Нужно идти дальше. Лёд под ногами, лёд впереди, лёд кругом, и сама я, кажется, скоро превращусь в кусок льда...
Мне уже не холодно. Я – не чувствую – почти ничего. Я просто знаю – надо идти. Надо. Переставлять ноги, пока жива – иначе замёрзну. Нельзя ни о чём думать, только об этом – вперёд. Шаг за шагом. Ещё шаг...
И чьи-то крики. И плеск воды – на лёд падают замерзшие в воздухе капли. И голоса – как сквозь вату.
А я стою на краю проруби. И не боюсь упасть. Мне всё равно. Я вижу – как во сне – его глаза. Только глаза. И – слышу.
- Прости, сестрёнка... Ты дойдёшь. Я знаю.
Как я слышу? ведь между нами лёд...
- Вернись!
- Не могу...
- Вернись, или  я уйду следом!
- Нет... Прости. Удачи тебе. Будь счастлива.
- Нет!
- Тьельпелотэ!
- Нет, вернись, пожалуйста... Пожалуйста..
- Тьельпелотэ, ты слышишь нас?
Я стояла над ним на коленях и чувствовала, как текут по лицу – и застывают ледяной корой – слёзы. Мне всё равно. Я уйду. Уйду сейчас. Я не могу жить. Не могу. Не хочу...
- Тьельпелотэ, вставай!
Это вино? Ну и что? Я не могу больше жить...
- Я останусь...
- Дура! Вставай скорее!
- Нет...
Зачем они меня тащат? Зачем стирают слёзы с лица? Зачем ведут куда-то? Я уже мертва...
- Тьельпелотэ.
Мой лорд. За Вами я шла всегда. И поклялась идти куда угодно. Но я мертва.
- Я слышу, лорд.
- Ты хочешь остаться?
- Да.
- Ты умрёшь.
- Я уже мертва.
- Подумай о нас. Нам всем тяжело. И мне будет очень тяжело, если уйдёшь ты.
- Почему, лорд?
- Ты должна жить.
- Кому я должна? Что?
- Нам всем. Погибли многие. И всё, кто жив, должны бороться до конца.
- Но...
- Пойдём, Тьельпелотэ. Дай мне руку. Вставай.
- Я иду, лорд Финдарато...
Я должна жить... Значит – должна. Значит – дойду.
И ледяная могила осталась за спиной. Я не знаю, где она. Я не видела, как его хоронили.
Я шла вперёд.
Впереди – земля. Не лёд. Это земля... земля... земля... Впереди... Близко... Я иду... Бегу... Близко... Почему не приближается?.. Я бегу... Я здесь... небо над головой... Почему?.. Я дошла. Дошла. Я смогла.
Небо... Шаги... Кто?.. Я лежу... Где я... Я дошла... Мы дошли...
- Тьельпелотэ, очнись. Выпей вина. Мы дошли.
- Я слышу, мой лорд.

Кусочек моей Памяти... Это не рассказ, в общем-то. Это просто воспоминания.
Эрегион... Эльфийский город... Ну и что?
Слово оживает с воспоминаниями. Лес, стены крепости, Нолдор... Эрегион, родина моя. Я не родилась там – я там жила. Смертная ли, Эльдэ ли, в чём разница?
Мастер... Мой Мастер, мой Учитель, почти ставший отцом... Руки, создающие музыку металла.
Семилетняя девочка, впервые пришедшая в мастерскую, смотрит, замерев. Словно из ничего возникает цветок-чудо! Словно слёзы загораются в нём драгоценные капли росы.
- Тебе нравится, Эйлиан?
- Очень... – выдыхаю я, не в силах оторвать взгляда от броши-цветка.
- Он твой. – Чудо лежит на его ладони, передо мной. Как, и это – мне? Просто так?
- Бери же, что с тобой? – подталкивает меня кто-то в спину, и я поднимаю руку. Миг – и подарок соскальзывает в ладонь, а я всё так же смотрю на него, не в силах оторваться.
- Ханта... – их язык я знаю ещё плохо, но это слово выучить успела – «спасибо»... Спасибо, Нолдор.
И, словно по наитию, с трудом подбирая слова:
- Мастер, возьми меня в ученицы... Научи, как это сделать.
Нолдор улыбаются.
- А ты справишься, маленькая Аданет?
- Справлюсь!
Вот она, память. Девочка, что в восхищении смотрит на своего учителя, потом – уже взрослая девушка. Камни и металлы словно поют под руками, не так, как у мастера, конечно, иначе, но он доволен. Первая самостоятельная работа – сделанная тайно, ночами – брошь в виде кленового листа. Медово-коричневый янтарь словно светится изнутри, из серебра отлиты прожилки и ушко. Лист – словно живой. Мой. Первый. Я ведь почти доделала его...
- Что ты делаешь, Эйлиан? Покажи.
Рука вздрагивает, и кусочек камня откалывается... Испортила! А за моей спиной стоит Мастер... Ох...  Ну, будет мне... Испортить такой камень... Но он вовсе и не сердится?
- Молодец... Да ты уже мастер у меня, Эйлиан? Посмотри-ка.
Мой лист – у него на ладони. Как когда-то, в детстве, когда он держал брошь-цветок... Но сейчас всё иначе. Я машинально ищу скол, но... Его нет. Всё верно, лист словно ожил, он лучше, чем я его видела! И я снова замираю в детском восхищении. Неужели это – это – моё?
- Да ты уже сама – мастер... Эйлиан?
Что можно сделать? Только расплакаться от счастья...
Я помню. Помню, помню, помню...
Лес, что вокруг крепости Нолдор. По тропе медленно идёт молодая женщина в зелёном платье. Она останавливается, садится на ствол поваленного грозой дерева, задумывается, так глубоко, что не слышит тихого стука копыт и подъехавших Нолдор замечает, только когда они со смехом окружают её.
- Эйлиан!
- А?
Кто-то поднял меня на коня перед собой, пора было возвращаться. Именно тогда я разговорилась с тем человеком... Смешно, я настолько привыкла считать себя Нолдэ, что почти не обратила на него внимания, пока он не подошёл, и... Мы болтали о какой-то ерунде, смеялись. Оказалось, что я с ошибками говорю на родном языке, и сбиваюсь на Квэниа – а как тяжело он дался мне когда-то! В тот день я поняла, что значит – любовь. Все Нолдор были мне друзьями, близкими друзьями, а тут...
И это память.
И дочь, чудо моё, человечек, бегущая всё по той же тропе. И рождение сына.
Как странно, я ведь действительно забыла, что я человек. Время пролетело так быстро, слишком быстро... А я словно оставалась прежней, ребёнком среди них, бессмертных. Словно бы не менялась... Только дети росли. Только всё реже я заглядывала в зеркало. Только всё печальней становились лица моих друзей...
Как, уже пора уходить? Как странно... Но я же не хочу, я люблю этот мир,  люблю моих друзей, я только начала жить! Вы поможете мне, правда?
- У каждого своя судьба, Эйлиан. Судьба твоего народа – уходить, и это дар, разве нет? Быть может, мы ещё встретимся...
- Мы встретимся... Я найду вас, мастер... Увижу однажды вас, государь... Я найду всех вас. Прощайте...
Память, память... Обещание, кто знал, кто представил себе, что оно исполнится – так?
Однажды я найду всех.

Свет и Тьма.
Солнечный луч улыбнётся тебе однажды. И ты поймёшь, что всё, что было – прошло, и всё ещё будет.
Но солнечный луч погаснет, и тебе вдруг покажется, что всё, что будет – будет злом, и тебе захочется прервать это – навсегда, и жизнь потемнеет.
Быть может, ты уйдёшь, и на этом всё закончится. Но тогда ты так никогда и не узнаешь, каким ярким кажется Свет, когда выходишь из Тьмы. Ведь Свет придёт снова. Он обязательно вернётся.
И тогда, наконец, ты узнаешь – нет Света и Тьмы, есть только Жизнь. Та Жизнь, что дороже всего остального. И даже Тьма принесёт радость, ведь она – лишь отдых от сияния Света. Ведь Тьма – это Ночь.

Диалог.
- Что ты видишь?
- Ночь.
- А теперь?
- Тень.
- Ты боишься её?
- Нет. А зачем?
- Однажды она придёт за тобой.
- Я знаю.
- Откуда?!
- Я рождён там.
- Кто ты?
- Я пришёл за тобой. Я твоя тень.

Правда
И что же такое – Правда?
Хочется верить, что она есть. Но есть ли она?
Как её узнать?
Правда... «Это правда!» - говорим мы... Мы верим в это. Но кто-то – вызовет «Скорую», и будет уверен, что сделал доброе дело. Доказал свою Правду. Она ведь у каждого своя. Это так легко – знать правду... Но только – а как её узнать?
Она у каждого своя. Я не могу ошибаться – ведь я вижу... Раз за разом, сон за сном приходит это... И в душе просыпается что-то... Что-то, чему нет названия. О чём и рассказать-то нельзя. Моя Правда. А кто-то скажет – сумасшедшая. И будет прав. И я буду права.
Потому что, Правда – она у каждого своя. И прав тот, кто молчит о ней. Она ведь такая хрупкая, Правда.
И если ты однажды задумался, оглянулся, прислушался к окружающим, если в тебе зародилась хоть тень сомнения в том, что только твой путь – верен, то знай – ты его потерял. Навсегда. Ведь то, в чём сомневаются, Правдой не является. Ты хочешь вернуться? Что же, попробуй. Только лучше уходи сразу... Пока тень не превратилась в черноту ночи.
Лучше уйти сразу. Это больно, но разве не лучше оставить за спиной красивую сказку, чем погибшую надежду? Лучше запомни её такой, какая она сейчас. Сберечь ведь всё равно не удастся...
Самое страшное проклятие: «Чтоб тебе видеть свои мечты разбившимися о сбываемость!» 
Ведь мечты – это тоже Правда. И в тот миг, когда мечты сбываются, Правда умирает. Иногда вырастает новая. Тогда это радость. Иногда – не вырастает. Тогда это боль.
И пусть иногда это происходит. Пусть ничто не вечно. И пусть в какой-то миг покажется, что имя жизни – Боль, всегда помни – что-то всегда остаётся с тобой. То, чего не убить. Твоя Правда. И если ты пойдёшь за ней, то однажды придёшь к мечте, и она не разобьётся... Ведь Мечта и Правда – одно.

Захвалите ведь... Соберусь с силами - выложу ещё стихов)
А ещё у меня есть фики по Звёздным Войнам, не знаю, выкладывать ли их сюда? Как-то не в тематику форума просто. 

А за окном - ночная тишь.
И звёзды вечные сверкают.
О чём сказать? О чём молчишь?
О чём грустишь? Чего не знаешь?

Зачем живём? О чём мечтать?
Прошепчут звёзды на прощанье,
Пусть больше нечего искать,
Один ответ на всё - молчанье.

А за окном - печальный свет.
Гил-Эстэль над зарёй восходит.
Забыть про всё с теченьем лет -
Уходит радость, боль уходит...

Уходят вера и любовь.
Надежда, память, горе, радость...
Уходят. Но приходят вновь.
Не так уж много нас осталось.

О том, что знаешь - промолчишь.
О нас теперь никто не знает.
А за окном - ночная тишь.
И звёзды вечные сверкают.

***

До последнего мига. До последнего вздоха.
Пусть и тянет остаться - завершилась эпоха.
Пусть и тянет остаться - мы уходим, прощаясь.
Мы вернёмся? Не знаю. Просто - не обещаю.
Вспоминаем, что было, собираясь в дорогу,
И прощаемся снова - ведь осталось немного.
Прорывается память, оставляя загадку -
Был же мир! Остаётся лишь волшебная сказка.

***

Если слышишь, что песня до конца не допета
Если прошлые годы отзовутся печалью,
Если знаешь, что кто-то, а может быть, где-то...
Остаётся одно. Только это - молчанье.

Сквозь тревоги и тени дальней странной дороги
То, что живо, пройдёт. Оживёт и в сказаньях.
И останется - пусть где-то там. на пороге...
На пороге во тьму, где живёт лишь молчанье.

До тебя донесётся шум весеннего ветра,
Но ведь ты понимаешь, что это - прощанье.
Остаёшься. Вне Тьмы и сияния Света.
Затихают шаги - остаётся молчанье.

Пусть не сделано всё, что мечталось и пелось,
Пусть останется многое - всё - без вниманья,
И покажется вдруг, жизнь вся - странность и серость,
Это всё - лишь слова. Их погасит молчанье.

Всё закончится разом - однажды. Нежданно.
Только ветер в ветвях отзовётся печалью.
И, наверно, всё это совсем и не странно...
Ты уйдёшь, не прощаясь, за завесу молчанья.

***

В двух словах не скажешь,
Больше - много.
Мы уходим,
Поздно или рано.
Радость, боль
И дальняя дорога.
Мы уходим -
Молча и нежданно.

Мы не ждали -
Просто так случилось.
Мы уходим - как пришли,
Не зная.
Жизнь прошла -
А словно бы - приснилась.
Почему - не знаю.
Я прощаюсь...

Мы уходим.
Знаю - не вернёмся.
Мы уходим,
Может, поздно слишком?
Мы уходим -
Кто-то остаётся.
И про нас читает
В старых книжках.

***

Что-то приснится - однажды -
С рассветной зарёй.
Что-то придёт - и расстает
В сиреневой мгле.
Просто однажды кто-то
Придёт за тобой
И уведёт в светлый мир,
Что ты видел во сне.

Снова и снова приснится
Дорога туда.
Может быть правда,а может быть -
Сладкая ложь...
Пусть кто-то скажет, что путь этот -
Путь в никуда,
Знаешь, уверен - однажды
Дорогу найдёшь.

Странная сказка, а кажется -
Словно бы явь.
И просыпается в памяти
Древний язык...
Путь этот создан для тех,
Кто пройдёт, не боясь
Звёздным мостом, что когда-то
Над бездной возник.

Книга, страницы истрёпаны,
Слов не понять
Снова читаешь, ты помнишь
Её наизусть...
Путь уже избран, другого
Тебе не принять.
И остаётся лишь тихо шепнуть -
Я вернусь...

***

Глупые люди! Думают - это планета,
Ну а на деле, на паре серебряных крыл
Мчится по небу корабль, ясным светом одетый,
И на носу корабля укреплён Сильмарилл...

О, Эарендил, память надежды далёкой!
Над Средиземье летишь на своём корабле.
Даришь надежду ты тем, кто в печали глубокой,
Ясного света кусочек в предутренней мгле!

Созданный Мастером Камень сверкает на небе.
Последняя вспышка предвечного Света Древ.
Путь ты укажешь тем, кто на Запааде не был,
Звездой поманив и тёплым светом согрев.

Камень, омытый кровью, оплаченный болью,
Камень, призвавший Клятву, сгубившую тех,
Кто тебя создал, своей оживил любовью,
Светом наполнил великих Предвечных Древ,

Камень, звезда на небе, светильник вечный,
Ответь мне, прошу, каков для тебя наш мир?
Ответь, Эарендил, странник неба беспечный,
Ведь ты частью мира тоже когда-то был?

Тихо и пусто. Молчание. Ночь безмятежна.
Ясным светильником в небе сверкает зезда.
Небо ночное так пусто, спокойно, безбрежно...
Нет в нём от прежних войн и смертей ни следа.

Можно кричать и звать, можно просто верить.
Я не узнаю ответа на свой вопрос.
Чтобы ответ узнать, нужно путь измерить,
Который и нам позволит достать до звёзд.

***

Я вспомню - снова и снова - великий Лес.
Пройду по тропинкам светлым в зелёной мгле.
Сегодня кажется - это был край чудес.
Чудесный край, самый лучший на всей земле.

Нет той земли, и нет знакомых дорог,
И не найти к родному дому путей.
Исчез тот мир, пусть тоже полный тревог,
Осталась память - и та за гранью морей.

А мы - живём, и словно фиала свет,
Прорвётся вновь и вновь сиянье сердец.
И в странном мире, словно для нас привет,
Восходит снова и снова из звёзд венец.

О нас не знают, мы стали сказкой в ночи,
А мы приходим, сами не зная, зачем
И снова, услышав: "Сказка!" - с болью молчим.
Мы здесь. Но всё же - мы сами в своей судьбе.

А кто-то плачет тихо, боясь сказать,
Что он всё знает, и верит в то, что мы есть...
Простите, люди. Нас уже не сыскать.
Не плачте, люди. Мы - пока ещё здесь.
***
Эта тропинка - забудется.
Кто-то уйдёт в тишину,
А кто-то следом придёт.
Нас не рассудит прошлое.
Время пригасит войну,
Песком её занесёт.
Эта тропинка - в прошлое,
Только молчание осени
Будет рядом с тобой.
Всё, что было хорошего -
Вместе с собой мы сбросили.
Дальше - только покой.
***
Осень

Я осень выпью
одним глотком,
Я растворюсь
в этих светлых днях.
Жёлтые листья -
на голубом.
Красные листья -
огнём горят.
Я в осень выйду,
шагнув лишь раз,
Прозрачной тропкой
в густом лесу.
Я в этом лесу
растворюсь сейчас.
Тропинку эту
с собой возьму
Дорогой дальней
иду вперёд.
Наденет осень
цветной наряд,
И в страны дальние
позовёт.
Уйду, на прошлое
бросив взгляд.
Уйду, сквозь дымку
осенних снов,
Сквозь тьму ночей
и коротких слёз,
Тебя я, осень,
открою вновь,
Шагнув в круги
золотых берёз...
Ты, в зиму шагнув,
назад оглянись -
Горит последний
осенний лист.

Тени прошлого.

Словно не было жизни,
Расстает реальность во мгле.
Ты ушёл - и оставил следы,
А в конце - ничего.
О тебе говорят, ну а ты -
Растворишься во сне,
И уйдёшь по дороге закатной,
Уйдёшь далеко.
И, возможно, зовёт тебя где-то
Другая звезда,
И, возможно, гнетёт тебя где-то
Другая печаль...
Это больше не ты - ты ушёл.
Навсегда, навсегда...
Ты не помнишь о том,
Что тебя могут помнить и ждать.
Но покажется вдруг позади
Перекрёсток дорог,
И высокие скалы, и лица,
И странные сны...
Тени прошлого манят куда-то
За дальний порог,
И приходят картины далёкой,
Нездешней весны
И тогда ты увидишь, что где-то
Ты нужен другим,
И тогда понимаешь, кем был ты
В обрывочных снах...
Тени прошлого.
Память дорог.
Исчезающий дым.
Остаётся реальность другая...
Пусть только в мечтах.
***
И снова дым из труб уходит в алое небо
И снова автобус ранний натужно шумит мотором,
И словно всё было, а ты никогда там не был,
И лишь навсегда - учёба, будильник, школа...

И пыль городская стоит, закрывая звёзды,
И снова покажется путь через жизнь бесконечным,
И хочется вдруг - оглянуться, вернуться... Поздно.
Однажды уйду - ведь я знаю, ничто не вечно.

И снова шагнуть на путь по дороге долгой,
И снова уйти, не зная, осталось сколько,
И всё надоест однажды - и взвоешь волком,
Вот только уйти, забыв, почему-то больно.

И снова будет автобус и раннее утро,
Ничто не изменится, значит. наверно, не надо,
А жизнь, если вдуматься, это всего лишь сумма
Того, что ты жив, И тех, кто с тобою рядом.
***
Дорога..
Снова, как прежде, с улыбкой,
Другого пути не зная,
Пройду,
Повторяя свои ошибки,
От края до края.

Вернувшись,
В сказке остаться хочешь,
Жаль, не поверят...
А впереди
Снова светлые ночи,
Открытые двери.

Дорога...
Маняшее, светлое слово,
И слово прощанья.
И зная, что всё закончилось снова,
Скажу - до свиданья!

Вернуться,
Наверное, всё же не выйдет,
А может -удастся?
Я знаю,
Всё это было - и было! -
Отнюдь не напрасно.

Приду,
Улыбнувшись друзьям забытым,
Пусть даже нежданно,
Тропа
Моя памятью встречь увита,
И это - не странно...

Вернуться,
Наверно, нельзя, но приду я
Другой дорогой.
Я знаю,
Что ждут меня где-то... Знаю,
И это много.
***
После Зиланта.
Снова больше некуда возвращаться
Снова уходить и дорогой дальней.
Скоро уходить, и опять прощаться,
Снова по дороге, стране бескрайней.

Хочется остаться, но знаю - поздно,
Хочешь удержаться, остаться - негде.
Знаю я, что всё это несерьёзно,
Просто так, наверно, немного легче.

По прямой дороге уйт, как прежде.
Снова за плечами рюкзак и сумка.
Знаю, что вернусь, но... Остаться б - негде.
Значит, обещаю сюда вернуться.

Уголок улыбки, планеа счастья,
Здесь всё как обычно, но всё же - лучше.
Знаю это глупо, но всё же здесь я.
Жизнь прожить, не веря - куда уж хуже?

Я прощаюсь - знаю, что так и надо.
Снова ухожу я на путь бескрайний.
Это всё, наверно, для нас награда -
Перед тем, как снова дорогой дальней.

***
Там, под неведомым небом далёкой земли,
Мы не прожили чего-то, оставив надежды.
Что-то не сделали... Может быть, мы не смогли
Что-то увидеть и там? Повторяясь, как прежде,

Я не узнаю, куда никогда не приду.
Я не поверю в те сказки, которых не помню.
Я не пройду? Быть может, туда не пройду...
Ну, а зачем? Я не знаю. И жизньне напомнит.

Там, под неведомым небом, в далёком краю
Что-то увидишь ты. Может быть, след на дороге,
Кем-то оставленный, память разбудит твою...
Эта надежда досталась тебе, как немногим.

Странные сказки ты слышишь, ночами, во сне.
Что это? Сон или правда? Никто не ответит.
Вновь возврвщаются сны о далёкой земле,
Странные сказки нашим достанутся детям.

Ты не забудешь? Я верю. И что из того?
В этих мирах - что похожего? Только лишь скука.
Память останется памятью, и для чего -
Осень, трамваи, надежда, дорога, наука...

Крохотным облачком Память придёт на порог.
Только я знаю - однажды ты в это поверишь.
Может, быть, что-то когда-то ты сделать не смог -
Раньше не смог, значит, сегодня сумеешь.

Кто и когда тебя к этим надеждам привёл?
Кто он, откуда пришёл и кого ннавидел?
Ты не узнаешь, как ты дорогу нашёл.
Просто вернёшься в тот мир, что однажды увидел.

***
День Рожденья.

Увидеть тонкий хрусталь бокала
И снова остаться с собой - в одиночку.
И снова выпить за то, что знала,
За то, что души наши - лишь точки,
И снова тихо сказать в пространство -
"За твой День Рожденья!" - а кто узнает?
И словно не было дальних странствий,
И не было времени для расставанья.
Я выпью - тихо. Одна. Не в праздник.
А после тихо скажу - "Я помню..."
И знаю - всё было не напрасно,
И знаю, что ты тех путей не вспомнишь.
Смотрю в прозрачный хрусталь бездумно,
Но вдруг покажется на мгновенье -
Исчезла Грань, наступило утро...
Мы вместе выпьем за День Рожденья.
***
А Память просыпается внезапно...
Есть только шаг - и путь уводит вдаль
Прошедшее уходит безвозвратно
Того, что было, не удержит сталь

Чтоб рано или поздно попрощаться,
Забыть, что было, нужен только миг...
А после... Не признаться, не узнаться...
И мир, что был, известен лишь из книг.

Прорвётся память старою дорогой,
В последний миг напомнив - это сон,
И сменится спокойствие тревогой...
И так и не узнаешь - был ли он?

Забыть, не знать, в чём разница? Не знаю.
Пройду путём, что дан, но, может быть,
Забыв про Память что-то потеряю,
И что-то не сумею изменить.
***
Итак, Петербургу посвящается:
Я попрощалась с тобой - помнишь, город?
Ты плакал, так же, как я - слезами дождя.
Я уезжала, в дом, тревогами полон,
Ты оставался, чтобы дождаться меня.

Трудно дышать, и слёзы залили веки,
Только я видела - скрылись вдали дома...
Память, любовь и боль живут в человеке.
В городе, словно боль, приходит зима.

Мы попрощались, зная уже, что любим.
Город любимый, ждёшь ли меня ещё?
Я возвращаюсь... Знаю, что не забудешь.
Я далеко, но вернусь к тебе, счастье моё.

Выйду с вокзала в холод дождливого утра
И прокричу: "Здравствуй, город!" - услышат все.
Правда же, правда, это похоже на чудо?
То, что я знаю - ждут меня на земле.

Улицы, площади, реки, каналы и чайки...
Я словно чайка на крыльях к тебе примчусь!
Я поклялась сюда - каждый раз - возвращаться.
Я поклялась, а значит - знаю - вернусь.
***
Когда-нибудь я вернусь к тебе
Пройду по улицам светлым твоим
Нырну навстречу своей судьбе
На крыльях промчавшись проспектом прямым
Когда-нибудь я останусь здесь
Наедине со своей судьбой
Тебе не нужны похвала и лесть
Слишком прекрасен ты, город мой
Ты слишком красив в ореоле дождей
Туманы это не в силах скрыть
Ты принимаешь нас, как друзей
Чтобы любовью своей одарить
Когда-нибудь я вернусь к тебе,
Не забывай же меня, прошу!
Когда-нибудь, говорю себе...
А не вернусь - себе не прощу.
***
Город контрастов (о нём же)
Город контрастов - любимый и дальний.
Солнечный город, полный дождей,
Город надежды, город страданий,
Веры, любви, больших скоростей...
Город улыбки светлой и ясной,
Мокрый от слёз весенних дождей,
Город, где люди верят в прекрасное,
Город бритоголовых парней.
Город, где время бежит незаметно -
Реки, каналы, мосты и дома...
Самый прекрасный город планеты!
Там вслед за летом приходит зима -
Всё, как обычно. Это не сказка,
Город обычный, хоть и большой.
Впрочем, столицей был он прекрасной...
Просто - любимый. Почти как родной.
***
Просто песня. Музыка отсутствует по причине убрёдшего вдохновения...

1)Тихо. И птицы кричат.
Солнце светит с утра.
Мне бы умчаться назад,
Туда, где долго зима,

Пр. Туда, где часто дожди,
Туда, где камень-гранит,
В город моей любви,
Что счастьем вечно манит.

2)Мне бы как птице взлететь,
Взмыть в голубую высь,
Глянуть вниз - и улететь,
Туда, где моя есть жизнь.

Пр.

3)Мойка, Фонтанка, Нева,
Чистую влагу несут,
Тихие шепчут слова,
Словно бы в гости зовут,

Пр.

***
Навеяно спектаклем театра "Новая драма" "Мужчина женщина, пистолет".

Театр... Спектакль, кулиса, выстрел,
Билеты, зрители, актёры...
Не президенты и министры мы -
Игроки и режиссёры.

Быть может, нас потом осудят,
И мы играем со всей дури,
Не зная, что же дальше будет...
Но зал замрёт - и грянет буря.
***
Маленькое размышление на политическую тему. Почвящается родившимся после переворота - тем, кому сейчас 13-14 лет..

А вы - другое поколение,
И вы не помните, наверное,
Как то, что мы считали дЕньгами
Лишь означало - хлеба нет...

И вы не помните, наверное,
Как мы читали между строками
О том, что будем одинокими,
Ведь время слишком уж жестокое.

И с пивом вы идёте в свет,
Блистая новыми манерами...
Всё это к лучшему, наверное.
Ведь вы - другое поколение.
***

К вопросу о фанфиках...

Они тоже по Звёздным Войнам.

Рассказ выставлялся на конкурс журнала "Мир фантастики" "История великого ситха"

ПРИМЕЧАНИЕ.

Этот рассказ – во многом апокриф. И мы это признаём.
Не знаем, заслужил ли он победу, но надеемся, что он попадёт в руки к людям, что поймут его и оценят. Ведь любая оценка – радость для авторов.
А сколько нас было – двое, трое? А вам важно? Возможно, один из нас присутствовал на грани памяти и души тех двоих, что набирали текст. Это не главное – главное то, что слова были сказаны.
С уважением, Sindamire, Крист, Darth Sidious.

Молодость Палпатина.

Никто не хочет стать бедой.
Но если всем всегда чужой -
То всему миру мстишь
За боль свою,
А что же делать?..

Да, Темная сторона.
Это твоя цена
За жестокость и жалость.
Тьма, не погаси огня!
Не потерять себя -
Это все, что осталось
У тебя!
(с) Льдинка, «Темная сторона»

У него были светлые волосы и огромные серо-голубые глаза. И смотрел как будто с участием. «Надо же… - мелькнула мысль. - Стоило пожаловаться - и уже лезут...» Голубоглазый сел рядом на скамейку.
- Так что же случилось? - он повторил вопрос. - ТАК обычно не ругаются. Может, я смогу помочь?
...И что ему надо?.. Помощник нашелся. Но от незнакомца веяло чем-то странным, располагающим к доверию. Захотелось рассказать. Была не была. Хуже уже не будет, а вдруг и в самом деле... И молодой сенатор с планеты Набу по имени Кос Палпатин рассказал. Обо всем. Без утайки.
О жене и двоих детях. О друге, ближе которого не было. Обо всем, что составляло смысл и цель жизни в течение двадцати восьми лет. О том, что все оно исчезло в один день.
- Они погибли. Все вместе, - странно, голос не срывался. - Грузовое судно. Авария. Так часто бывает. А я был далеко. Не успел...
- Я могу помочь. Если хочешь. - Спокойный взгляд огромных глаз.
- Их не вернешь. - Бесконечная усталость.
- Не вернешь. Но такого больше не случиться. Если хочешь.
...Не случиться... Ни с кем, кто еще остался... Вот так сидишь на скамейке в парке, в самом обыкновенном городе, пусть и столице... И тебе предлагают невозможное. Сказку.
- Как?! - Невозможно, так не бывает...
- Это возможно. - Словно прочел мысли. - Ты сможешь защитить своих друзей. От любой случайности. Любой опасности. У тебя никто больше не умрет. Если хочешь. - Огромные серо-голубые глаза приблизились, полыхнув странным светом. - Это возможно. Я могу научить тебя.
- И... какова плата? - Странно, как еще удается соображать. Да какая бы ни была. Палпатин знал, что согласится. Слишком тяжело оказалось терять.
- Плата? Выучиться. Продолжить моё дело. - Голос ровный, почти ласковый - как будто объясняет ребенку.
- И всё?.. - Не верится... За сказку - это не плата.
- Все. - Снова вспыхнули глаза.
Палпатин согласился. Еще прежде, чем задал вопрос. Он научится. Он продолжит дело учителя - каким бы оно ни было. И никогда и никому не позволит причинить вред своим друзьям.
- Кто ты? Какое дело? - В горле пересохло, слова выдавливались с трудом.
- Уверен ли ты, что готов учиться? Если ты узнаешь правду, пути к отступлению уже не будет.
Пусть... И так уже - некуда идти.
- Я готов.
- Моё имя - Дарт Плэгас. Я ситх. Слышал о нас?
Сказки среди бела дня... Конечно, слышал. Что исчезли давным-давно.
- Слышал... Учитель. Но только как легенду. Что ситхи давно уничтожены.
- Они есть, ученик. И теперь ты - один из них. Пойдем.

Обычный дом в Тиде. Скромно обставленная комната. Учитель опускает жалюзи, и комната погружается в полумрак.
- Преклони колени, Ученик.
Без вопросов. Странно ощущать на лбу жесткие, сухие ладони.
- Твоё имя отныне... Дарт... - ледяным пламенем сверкнули глаза Учителя, - Сидиус. Встань, Ученик.

***
Лежать, упираясь виском в острый выступ стены, неудобно. Да никто и не даст.
- Встань!
Встать. Сплюнуть кровь. Принять стойку.
Привычно. Через три месяца уже - привычно. Темная сторона учит быстро, в этом Учитель прав.
Встать - и снова упасть от резкой боли. Палпатин, нет, Дарт  Сидиус даже не понял, откуда пришел удар. Откатиться, перевернуться лицом вверх - только за тем, чтобы увидеть  приближающийся сапог.   
Ладно. Не в первый раз. Когда-нибудь он выучится. А потом будет экзамен. Эта мысль уже сейчас добавляла энтузиазма.
«- Ты должен будешь убить меня, - сказал Учитель в первый же день обучения. - Это будет твой экзамен.
- Но зачем?! - растерялся ученик.
- Традиция. - Пожал плечами Дарт Плэгас.»
Тогда он даже вообразить не мог, как это - просто убить. Так же нельзя.  Но уже через месяц понял, что можно. Еще как можно. Порой только эта мысль поддерживала в бесконечном потоке боли и унижений.
Притом, что Дарт Плэгас не был злым в обычном понимании. Он просто сохранял знания Темной стороны и традицию ситхов от исчезновения, считая это правильным.
Сохранял, как мог. И к ученику относился соответственно - как к орудию этого дела. Которое заменят другим, если оно сломается.
»Лучше найти другого ученика, чем воспитать слабого». - Сказал Учитель однажды. И явно не собирался отделять слова от дела. Он ломал Сидиуса. Сгибал, как кусок проволоки, придавая нужную форму.  Много раз тот должен был сломаться и погибнуть - но выдерживал.
Дожить до экзамена. Защитить друзей - ведь они будут еще. И он снова и снова поднимался. Учитель был доволен.

«Чувствуй боль. Прочувствуй ее. Познай все ее оттенки, малейшие различия. Прими боль как часть себя. Познай ее, как себя. Полюби боль, как себя - ведь это твоя часть. Неотъемлемая часть. Прими боль - и тогда ты перестанешь ее бояться. Полюби ее - тогда никто не сможет запугать и подчинить тебя».
Путь ситха – путь Боли.
БОЛЬ - главный предмет обучения. Снова и снова Учитель повторял эти слова, сопровождая их ударами молний. Пока они не врезались в память намертво. Тысячу лет каждый ситх-мастер повторял эту лекцию ученику, не изменяя ни слова.
«Прими боль…Она придает сил… Она пьянит, как самый сильный наркотик. Пойми, почувствуй это - и страх уйдет… Стань болью – и она обратится в силу… в ярость… Ты – это боль. Боль – это ты. Ты выше боли.»
И Дарт Сидиус кричал до хрипоты, срывая голос - и повторяя слова Учителя наизусть, пока однажды они не стали правдой.                                                                                                   …Ты выше боли…

Медленно, постепенно выковывалась в душе ненависть - чувство, которого он не знал в прежней жизни. Ненависть к Учителю - за унижения. К Ордену - извечному врагу ситхов. Ко всякому, кто посмеет встать на дороге.
Вместе с ненавистью пришло умение ее скрывать. И не только ее - любые чувства. Прятать их за маской доброжелательности. Скрывать силу. И Силу.
»Время Империи Ситхов прошло. - Повторял Учитель. - Учись прятаться. Твоя задача - выжить где угодно. Любой ценой. Передать знания дальше. Запомни»
И Дарт Сидиус запомнил.

   Прошло пять лет со встречи на улице Тида.
И теперь Дарт Сидиус с удивлением оглядывался на себя прежнего. Привязанность к отдельным людям, любовь, дружба - зачем они? Слабости, недостойные истинно сильного. А он сильный. У ситха нет друзей. Лишь орудия. Он никому ничем не обязан. Верно, что только Тьма дает свободу. Учитель открыл ему глаза - и хорошо. А теперь он сыграл свою роль.
Дарт Сидиус прищурился и подставил лицо закатным лучам. Скоро. Дарт Плэгас  научил его всему - он это чувствовал. Теперь  дело за экзаменом. Окончательным. А потом - он возродит Империю Ситхов. Так будет. Он это знал.
Власть. Вот единственное, что воистину достойно стремления и траты сил. Власть ситхов в Галактике.
Дарт Сидиус улыбнулся.

Ночь дышала ароматами трав. Дарт Плэгас спал, и ветерок шевелил его светлые волосы. А ученик не мог заснуть. И не от боли во всем теле - за пять лет он привык ее не замечать. Дарт Бэйн завещал, что ученик должен убить мастера в поединке для доказательства своей готовности. В поединке. Именно так убил своего учителя сам Дарт Плэгас.  Именно этого он ждал от своего ученика.
Но… Путь ситха - предательство. Зачем ждать? Зачем поединок, если прямо сейчас мастер беззащитен перед ним?
Не торопиться. Осторожно. Эту комбинацию Силы он придумал сам. Мягкое, ненавязчивое внушение. Доверие, безопасность… Похоже на то, как действуют джедаи. Учитель владеет и Светлой стороной - теперь это его подвело. Осторожно… Спи, Учитель. Спи крепко.
Каждый ученик - сильнее своего учителя.
Тенью скользнуть - в этом суть умений ситха. На открытый поединок пусть выходят джедаи - их много. Орден может себе позволить.
Тонкое лезвие. Яд. Одна царапина - этого достаточно. Ближе - как тени на полу. Еще ближе. Всё.
Дарт Плэгас уже не проснется.

Надо будет учесть на будущее. Чтобы не дождаться того же от своего собственного ученика.
Что теперь? Собрать вещи - их немного. И уйти. Нужно найти ученика. Вся Галактика перед ним.

***
Год спустя.
Он и сам не знал, что занесло его на эту планету, в этот город и на эту окраину. Бедные районы, какие-то дома, которые лишь с натяжкой можно назвать жилыми. Очень много зелени, но и она не скрывает общего убожества.
Мальчишку он заметил не сразу... Тот очень старался, чтоб его не заметили. Житель Иридонии – лет десяти, на взгляд человека. Перепуганный, забитый, голодный. Пользы с такого? Но некий определённый интерес сенатор всё же ощутил...
Делать особо было нечего. Торопиться пока некуда, так почему не поинтересоваться, что  это за существо и как его сюда занесло. Только подойдя ближе, сенатор разглядел, что тот плачет – глотает слёзы, упрямо пытаясь скрыть их от всех... И, скорей всего, от себя. Палпатин и сам не понял толком, что заставило его заинтересоваться. Жалость? Этого слова Дарт Сидиус вообще не знал. Вот уже шесть лет как. Жалеет слабый, а слабые не выживают. Он же намерен был выжить и прорваться к власти. Любым путём.
Но, в конце концов, пользу можно извлечь из чего и из кого угодно... А значит, никто не мешает заговорить с мальчишкой. Вдруг и скажет что полезное в будущем?
- Что у тебя случилось? Может, я смогу помочь? – сенатор подошёл ближе и протянул к мальчишке руку, чтобы коснуться его плеча...
Тот, видно, перепуганный до крайности, рванулся с нежданной силой... Бросился бежать – не каждый догонит, хотя это не трудно, но... Зачем? Под ноги ему подвернулся на редкость удачный камень, и мальчишка полетел на землю. Сидиус с усмешкой наблюдал за ним. От паренька веяло отчаянным страхом, ненавистью ко всем, кто захочет его тронуть, и... Силой. Тёмной силой. Он мог бы стать ситхом... И очень сильным. Сейчас, в этот момент, будучи на взводе, он почти сумел закрыться – но только почти. В тот же миг Сидиус принял решение.
Вот он, ученик. Тот, кто сможет пойти дальше. Тот, кому можно будет доверить Империю, будущую Империю – сейчас Дарт Сидиус был уверен в этом. Только не упустить. Пока – уговорить, успокоить, увести с собой... И привести на Тёмную Сторону. Можно и утащить силой – но это слишком... не изящно. Незачем сходу его ломать – все в своё время. Нужное время.
Сенатор с улыбкой наклонился над мальчишкой – тот, похоже, ударился головой... Нехорошо... Но и не смертельно. Небольшое усилие – не усилие даже, тень его – и он открыл глаза. Полные боли. Страха. И – Силы.
- Не бойся меня... – тихо сказал сенатор, положив руку ему на голову, - я хочу помочь. Чего ты так испугался?
Сколько же ему лет? Десять? Двенадцать? Не понять...
- Ты в порядке? Понимаешь меня?
Да всё он понимает... Видно же. Только кто его так напугал? Да мало ли кто может напугать ребёнка. Он так и молчал – только глаза поднял – вглядываясь в лицо. Не понимает ещё, видно, что лицо может быть любым. И не прочесть за ним внутренней сути. Но сейчас это на руку. Постепенно взгляд его прояснился – доверие вызвать так просто... И он тихо ответил:
- Кто вы? Чего хотите?
Он ещё хочет защищаться – хоть так, словами. Ещё не верит.
- Я вижу, у тебя случилась беда. Хочу помочь. Веришь?
Взгляд. Недоверчивый. Всё ещё. Но – с надеждой... Надежда. Которая есть даже тогда, когда терять нечего – как легко на ней поймать!
Мальчишка со стоном сел. Он вроде бы почувствовал, что бежать не стоит, но всё ещё просчитывал какие-то варианты – а что будет, если... Да ничего с тобой не будет. Ну, в ближайшие часы, по крайней мере. Осторожно. Только осторожно. Чужое доверие, чьё бы оно ни было, стоит того, чтоб за него бороться.
Палпатин и сам себе не отдавал отчёта в том, что пожалел мальчишку – да и не признал бы этого. Ситхи не знают жалости. И борются только за себя – чтобы выжить. Но этот мальчик напомнил сенатору что-то из прошлого – из того времени, когда у Коса Палпатина ещё были друзья. Была жена. Дети. Сыну сейчас могло бы быть столько же...
- Как тебя зовут?
- Серрен... – очень тихо. Ответил – и хорошо.
- Так что у тебя случилось?
Мальчик молчал... Уже казалось, что он не станет отвечать. Сам не станет? Хорошо...
Он поднял голову. И внезапно чётко сказал:
- Моих родителей убили пираты. Напали на наш корабль. И убили. А меня бросили здесь. – Тут его голос всё же сорвался, уходя в слёзы. И попытки их сдержать особого результата не дали.
Вот, значит, как... Тебе больше не нужны родители, мальчик. Ты станешь ситхом. Сильнейшим из ситхов. Потому что я так решил.
Сидиус решительно поднялся.
- Ладно. Я помогу тебе. Идём со мной.
- Куда?
- Я сказал – идём.
***
Ученик и впрямь оказался талантлив -  куда больше, чем он сам. Он терпел все – любую боль. Любую ломку. Терпел, сжав зубы – и делал, что приказывали. И хорошо делал.
Именно за эту силу Дарт Сидиус начал уважать ученика. И даже сам себе не признался бы – это теперь не только оружие. Не только острый клинок, который точат – но выбрасывают, если он сломается. Нет, нечто большее. Ученик. Творение...
Это было странно – в какой-то миг он понял, что опять ценит в этом мире не одного себя... И это давно отброшенное ощущение показалось вдруг нужным и правильным – а как же иначе? Теперь их двое – Учитель и Ученик. Как и должно быть... А дальше... Дарт Маул выучится. Он очень силён. Очень. И им больше не потребуется скрываться. Они завоюют галактику, возродят империю ситхов – это ли не истинная цель?
***
В ситхе-ученике больше никто бы не признал того брошенного мальчишку, каким он был четыре года назад. Тёмная сторона меняет. Сильно меняет. Высокий, сильный – он был, наверное, красивым. Только вот кто бы стал искать красоту...
Мрачная фигура в чёрном плаще, лицо скрыто в тени глубокого капюшона. Лицо и руки покрыты чёрно-алой татуировкой – красиво... И страшно.
Талантливый ученик. Спокойно воспринял слова об экзамене. С честью прошёл – и почти закончил обучение. Дарт Маул. Он будет великим. Не может не быть. Серрен – рассудительный, и, в общем-то, добрый когда-то – давно забыт. Добро – слабость? Отбросим добро.
Его уже боялись. А Дарт Сидиус смотрел на ученика со всё возрастающим удивлением – холодный, расчётливый, умелый, тот не научился только одному – ненавидеть. Сидиус не чувствовал ненависти к себе, словно... Словно когда-то ученик подслушал его чувства – мимолётную жалость, радость от его таланта, надежды... Словно понял, что он не только орудие – но и опора. Странно... Учителя это радовало. Значит – проще будет встать вдвоём во главе Империи.
Джедаи, вставшие на их пути – должны быть уничтожены – любой ценой. Ученик легко справится с ними. Конечно, легко. Он без особых проблем справлялся и с более сложными заданиями. Он ситх – почти взрослый ситх.
А джедаев всего двое – учитель и ученик. Остальные там – вообще не считаются.
Вот только... Почему все так долго? Я ведь слышу – ты убил старшего. Ты почти справился. Ещё немного. Совсем немного.
Дарт Сидиус уже почти слышал торжество победы в эмоциях ученика. Они всегда друг друга слышали. Но...
Вместо этого – волна удивления... И страха. И тихий голос мальчика Серрена...
- Учитель, прости... Я не смог. – И конец. Тишина.
***
Палпатин твёрдо знал, что у него больше не будет учеников. Только орудия. Меч сломался? В сторону его. Сделаем новый. Он уже знал, какой будет месть.
А ты изменился, юный джедай... Ты стал взрослым. И, наверное, не помнишь уже своих слёз – тогда, об учителе? И твой ученик – он силён, талантлив, он будет великим джедаем. Так думаешь ты. Но я тоже думал, что нас будет двое – пока ты не убил второго. Так получи же месть.
Прав был мой Учитель – путь Ситха – путь одиночества... Он был прав – лучше взять другого ученика, чем учить слабого. Так почему я не могу найти сильнейшего?
***
....Так не было раньше – два голубых клинка скрестились в бою – бою насмерть...